смущенно добавил. – Мне сложно соотносить себя со своим же собственным прошлым. Я расскажу, но не сейчас. Сначала мне нужно обдумать все, вспомнить. Давайте завтра? Сегодня я не склонен делиться самым сокровенным. Да и в принципе, выставлять это на всеобщее обозрение не хочется. Это выглядело бы с моей стороны, как…

– Как будто жалуешься на несправедливость судьбы?

– Смешно, – молодой человек натянуто улыбнулся, показывая, что на самом деле ему не до смеха. – У Вас, оказывается, неплохое чувство юмора, крестный. Хвастаться я не хочу. Позавидуете ещё.

– А что? Есть чему завидовать?

 Максим откинулся на спинку своего кресла и насмешливо посмотрел на профессора Макарова. А потом резко подобрался, став очень серьезным.

– Можете думать, что хотите, но я последние полгода был счастлив. Да, у меня не было денег. Да, хостесс – это, конечно, не нейрохирург с мировым именем. Но я, черт возьми, был счастлив каждый день своей жизни! Вы просто хотите слишком многого. И всего вам мало. Тянетесь за ненужной роскошью, глупыми стереотипами, и цепляетесь за пустоту. Нет бы, ценить то, что есть. Счастье, вообще, переживание субъективное, химера, за которой все бегут. А оно всегда рядом, в тебе самом. Это же так просто. Только далеко не все могут это понять. И продолжают играть в догонялки с тем, что и не собирается убегать. У меня было все, что необходимо человеку для полноценной жизни. И я не видел причин считать себя страдальцем. Многие не имеют и половины того, что было в избытке у меня. Интересная работа, позволяющая обеспечить себя и мою подругу. Дом. Крошечный, но Мой. Семья. И пусть семьей я звал одного единственного человека, другой мне и не нужен. Да, и сейчас, я предпочту Эмму всем своим новообретенным родственничкам. Друзья… у меня есть настоящие друзья, люди, которым я небезразличен. Что еще нужно человеку для счастья?

 Максим ненадолго замолчал, собираясь с мыслями, а потом продолжил:

– Не знаю, как Вам объяснить, но то, что мне внушили, будто бы я не человек, мне не мешало. Вы, наверное, не поймете, но это, наоборот, заставляло чувствовать жизнь ярче, наслаждаться ей. А этот застегнутый на все пуговицы парень... Мне даже не верится, что я мог быть таким... депрессивным, что ли. Вам его взгляд ничего не напоминает? Например, глаз остальных «Лишенных души»? Та же боль, та же безнадежность. Я просмотрел два его личных фотоальбома. И на всех двухсот семидесяти фотографиях у него такое лицо, будто он только что похоронил лучшего друга. И даже на вечеринке в честь его собственной помолвки, в его мимике и позе читается желание бежать от этой «теплой» компании, причем как можно дальше, и как можно быстрей. Зажатым, и готов поспорить, весьма неуверенным в себе был этот ваш Максим Ветров. Про чувство юмора не спрашиваю. Но он хоть улыбаться умел? В принципе? Ну, хоть иногда? Эх, о чем это я?! С такой мамочкой как бы самому не разучиться. Ведь она единственная, кто знает, что для меня лучше. При этом мое мнение по этому вопросу ей глубоко безразлично. Поэтому она и решила спасти меня от меня же самого, а заодно и от женщины, которую я люблю больше всего на свете. Отец вяло сопротивляется ее попыткам перетянуть его на свою сторону, но открыто на мою защиту он становиться не спешит. Нет, я его не осуждаю. С такой фурией связываться – себе дороже.

– Макс, она – твоя мать. Ты не должен так о ней говорить.

– Почему? Тот факт, что она моя мать по умолчанию делает ее доброй и милой женщиной? Арисса – тиран. Добавьте к этому еще и то, что она поверхностна и эгоцентрична. Не удивительно, что тот Максим сломался. Только я – не он. По крайней мере, надеюсь на это. Вы удивлены?

– Чем? – спокойно спросил Влад.

–Тем, НАСКОЛЬКО я изменился.

– Не знаю, Макс… э… Деймон…

– Можете звать Максимом. Если вам так проще – я не возражаю. Вы ведь знали меня с детства. Но «Деймон Росс» мне нравится больше. Возможно, я просто еще не привык к этому новому для меня имени «Макс Ветров». Не знаю. Поймите, я не хочу жечь все мосты, связывающие меня с прошлым. Ведь это были 26 лет МОЕЙ жизни. И делать вид, что их не было – глупо. Но и потерять себя, мне тоже не хочется. Кстати, об этом мне тоже следует подумать. И кое-что решить. А потом я расскажу все, что Вы хотите. Ну, или все, что сочту нужным Вам рассказать. Завтра.

 Молодой человек лукаво улыбнулся и прикрыл глаза, расслаблено откидываясь на спинку стула, показывая, что аудиенция окончена.

ГЛАВА 1

Наша жизнь состоит из следствий наших же поступков и цепи случайностей. Мы сами творим свою судьбу, но не властны над нею. Предугадать, к чему они ведут нас, конечно же, можно. Но далеко не всегда.

 Ты постоянно стоишь перед выбором, что сделать и как же поступить. А ведь любая мелочь, даже самая, на первый взгляд, обыденная, может перевернуть твою жизнь с ног на голову. Стоит только вызвать такси, а не пойти с работы пешком, как ты делаешь обычно, и упустишь возможность найти свою любовь, встречи с которой ты ждал всю свою жизнь. А может и наоборот.

 Каждый день мы делаем десятки, а может и сотни шагов к чему-то пока еще неизвестному. Говорят, что счастье человек строит своими руками. И с этим сложно поспорить. Но с другой стороны счастье – понятие субъективное. Только мы решаем, счастливы ли в данный момент. И никто не может помешать нам испытывать это чувство если не постоянно, то, как минимум, пару раз в день. Мы сами мешаем себе. Загоняем в эти рамки. А потом страдаем по этому поводу.

 За окном шел мокрый снег. На улице было довольно холодно. Мелкие противные крупинки царапали кожу. А ветер, казалось, пробирал насквозь, отбирая все тепло. И желания выходить на улицу у молодого мужчины, стоявшего возле окна, не было абсолютно.

– Ужасная погода, – тихо произнес он сам себе.

 Он сделал это просто, чтобы разбить гнетущую тишину своего кабинета. Создать иллюзию присутствия. Имелась за Максимом Ветровым такая эксцентричная привычка: изредка говорить с самим собой. О ней, правда, никто о ней не знал. Ведь делал он это в гордом одиночестве. Молодой человек зло усмехнулся, представив в какой ужас пришла бы его мамочка, узнав о такой неподобающей особенности единственного сына. О, Арисса подняла бы на уши всех известных ей врачей, и не отстала бы от них, пока бы те не вылечили ее мальчика от «шизофрении или чем он там болен». А между тем Макс ничем болен не был, тем более шизофренией. Хотя и «нормальным» назвать его было трудно. Гении не бывают таковыми просто по определению. Одаренность – то же отклонение, пусть и со знаком плюс. Но одно можно было сказать твердо: данный молодой человек находился в