Ёлка Для Вампиров Антонина Бересклет (Клименкова)

1

Некрасивых вампиров не бывает —

они вымирают, не выдерживают

естественного отбора.

Народная примета

— Вы точно хотите ее получить? Точно-точно?

— Совершенно уверен.

— Шеф, но она же такая… обыкновенная. Зачем она вам?

— Я хочу ее. И ты знаешь, я всегда получаю то, что хочу.

— Ох, знаю, шеф.

— Хочу выпить ее всю до капли. Хочу сжать в своих руках, пока последний вздох не сорвется с ее губ… Просто хочу!

— О, шеф! Да в вас пробудилась жажда? Почту за честь уступить ее вам, раз эта серая мышка сумела с первого взгляда вас поразить. Давно ваши прекрасные глаза не сверкали таким ярким огнем!..

— Угомонись, Люсиль. Иди уже работать.

— Слушаюсь и повинуюсь!

— Я сказал работать, а не распускать по офису сплетни.

— Буду тиха, как надгробный камень!

— Говорят, на надгробье умещается вся человеческая жизнь…

— Угу, в двух скупых цифрах.

— Нет, в одной черточке тире между ними.

— Как же серьезно запала в душу вам эта девчонка!

— Сгинь с глаз.

— Уже!

___________

— Вы точно уверены, что хотите ее получить? Эту работу?

Соня робко кивнула. Еще раз промямлила о своей подружке, которая давно обосновалась в этой конторе, а теперь вот притащила и ее на собеседование. Люська, обманщица, клятвенно заверяла, будто вакантная должность создана специально для нее, для Сони. Будто бы и делать ничего не придется, и зарплата суперская, и коллектив отличный. И ее, Сонькиных, умений будет как раз достаточно. Хотя какие у нее умения-то? Ни специального образования, ни опыта работы приличного.

Соня вообще не понимала, почему собеседование тянется так долго. Эта важная дама за столом напротив с невообразимой дотошностью вот уже полчаса изучает каждое слово в коротеньком резюме. Что там изучать? Десяток строчек! Училась в облупленной школе, работала, куда бог пошлет, в универ не поступила, на платное денег не накопила. Ну и отказала бы сразу, чего тянуть-то? Как же Люська-трепло подставила! С Сонькиным ли рыльцем в такую контору соваться? Нет же, не может воспитанная леди сразу отказать, невежливо это. Вот сидит в своем кожаном кресле с высокой спинкой, губки брезгливо поджимает, сквозь очочки резюме разглядывает, будто от прожигающего взгляда на бумаге между строк тайные письмена выступят.

Соня не знала, куда руки деть. Сцепила пальцы, чтобы не дергались суматошно, уместила на коленки, прикрытые скромной юбочкой. Но конечности спокойно лежать не желали, посекундно вскидывались то челку за ухо завести, то пуговку на воротничке застегнуть-расстегнуть, юбочку пригладить, молнию на сумке потеребить, открыть-закрыть…

Звякнул телефон на столе.

Соня пугливо дернулась. Сумочка, что примостилась на сидении кресла между коленями и подлокотником, скатилась на пол.

Заведующая кадрами сняла трубку. После короткого сухого «да?» мигом потеплела лицом и голосом:

— Да, Ольгерд Оскальдович! Что? Как раз у меня! Да, никаких возражений… Ну что вы! Раз вы так полагаете… Конечно-конечно!.. Даже так?..

Пока вдруг растаявшая суровая дама щебетала в трубку и зачем-то мило улыбалась шкафу, что молча стоял в углу кабинета, Соня старательно пыталась сделаться невидимкой, чтобы не подумали, будто она подслушивает разговор. Беспокойные руки машинально потянулись к стоявшему на столе поверх стопки пухлых папок стеклянному шару. Соня подивилась на тонко изготовленный сувенир: премиленький домик, заключенный в хрустальную сферу. Изящно сделанные бревнышки сруба казались настоящими, резные наличники на окошках, крылечко с перильцами поражали мельчайшими деталями. Потревоженный встряской, завихрениями вьюги поднялся снег, заискрился, заполнив собой сказочный мирок…

Соня поспешила поставить игрушку на место. Не обратила внимания, как оставшаяся без груза стопка глянцевых папочек потеряла устойчивость и стала медленно расползаться, так что вернувшийся на свое место шар тоже медленно пополз к краю. Однако Соня уже смотрела на ярко блестящую позолотой авторучку. Та лежала на столе ровно перед ней, словно предлагая что-нибудь подписать или хотя бы повертеть в руках. Соня и повертела, и случайно развинтила. Из неловких пальцев выскочил колпачок, из трубки вдруг выстрелил стержень на пружинке — и ударился о снежный шар. Будто только этого и дожидавшись, шар с готовностью соскользнул по шаткой стопке вниз и…

Вскочив, с грохотом опрокинув стул, Соня успела предотвратить кабинетную катастрофу.

Завкадрами положила, наконец, трубку и развернулась в своем кресле к посетительнице. Соня в растерянности сидела под столом, держа в одной руке шар как державу, в другой сжимала развинченную авторучку. Вокруг валялись бумаги и папки. Последняя папка под неодобрительным взглядом дамы медленно, будто нарочно, съехала с края стола — и ударила корешком по коленке, больно.

— Простите, — поежилась Соня. Торопливо и неуклюже поднявшись, поставила шар и положила злополучную ручку. — Кажется, я должна идти. Спасибо, что уделили мне столько времени.

Она неловко подхватила с пола свою сумочку. Из расстегнутой молнии на ковер высыпалось всё содержимое, пришлось присесть на корточки и собирать.

— Прошу прощения, — бормотала Соня, краснея до кончиков волос. — Извините, что отняла столько времени, я пойду…

— Да, пойдемте, — поднялась с пружинистого кресла и дама. — Я познакомлю вас с нашим дружным коллективом.

— В каком смысле? — подняла голову Соня.

— Вы приняты на работу, — без особого радушия сообщила дама. — Раз шеф лично распорядился, что я могу?.. — Она лишь развела руками.

— Спа… Спасибо большое, — недоверчиво пролепетала Соня.

________

«Дружный коллектив» оказался сплошь женским. (За исключением директора и его личного шофера. Впрочем, их Соня видела в первую неделю работы пару раз, и то мельком.) Причем все дамы были как на подбор — бизнес-тигрицы, леди-акулы. Благодаря стараниям косметологов и тренеров фитнеса и йоги, возраст любой из них навечно застыл на изысканных тридцати. Их ухоженным лицам, подтянутым фигурам, безупречным прическам и маникюру простушка Соня могла только позавидовать. Не удивительно, что, когда представили новую сотрудницу как личную помощницу директора, в их глазах блеснуло презрение, искры которого не смогла притушить поволока покрытых дорогой тушью ресниц, а сверкающие помадой губы