А. Р. Р. Р. Робертс САЛЯМИЛЛИОН

ВВЕДЕНИЕ, НАПИСАННОЕ Б. В. Г. «ПЬЕРРРИ» РОБЕРТСОМ

Мой дед А. Р. Р. Р. Робертс обрел всемирную известность благодаря таким прославленным шедеврам героической фэнтези, как «Соддит», «Властелин овец» и «Фермер Гринегс из Хэма». Теперь, когда этот гений покинул нас и, как он сам порой говаривал, «наконец упокоился», я решил собрать его разрозненные рукописи и предложить их публике вместе с бесценными набросками, планами и воспоминаниями в виде эдакой «солянки» под общим названием «Салямиллион».

1. Жизнеописание

Полным именем моего деда было «Адам... Робинзон? Робертсон? Робинс? Да, я вижу! Робертс! Нижайше прошу простить меня... Я забыл очки в комнате молитвенных собраний», поскольку именно так преподобный Роланд Адорно окрестил его, читая записку, данную ему органистом. Таковой и стала полная версия имени, занесенная, согласно закону, в свидетельство о рождении. И хотя мой дед известен миллионам фанатов аббревиатурной формой имени, официальным трибунам^[1] требуется полное ФИО.

Его карьера в Оксфордском университете, где он занимал деканское кресло на кафедре одиннадцати мертвых и упраздненных языков, была успешной и продолжительной. Он проявил себя не только ученым, но и выдающимся участником прославленной писательской группы «дринклинги», которая собиралась по четвергам и под копченую грудинку, отбивные и котлеты обсуждала различные литературные труды своих современников.

2. По поводу двух Робертсов

Иногда поговаривают (причем, небеспочвенно), что на самом деле было два А. Р. Р. Р. Робертса: выдающийся автор бестселлеров батальной фэнтези А. Р. Р. Р. Робертс и профессор Оксфордского университета Робертс Нижайше Прошу Простить Меня Я Забыл Очки В Комнате Молитвенных Собраний. Мой дед подтверждал такое деление или, точнее, «расщепление личности». Однажды на финише своей карьеры, отвечая на вопросы «Оксфорд Таймс», он сказал: «Во мне два человека. Писатель и академик. Обоих, по счастью, зовут Робертсами, и в данное время они живут в одном и том же городе. Но это не всегда так совпадало. Два года назад они были Джеффом Капицей, поставщиком индустриальной керамики от фирмы „Шрусбери“, и Сьюзен Эли, соавтором Дэвида Блэкберна по книге „Особенности германской истории“. Там возникла очень щекотливая ситуация, о которой я не хотел бы рассказывать».

Чтобы проиллюстрировать образ жизни, который мой дед вел внутри поросших плющом стен у сплющенных стендов^[2] Оксфордского Бэллсиолского колледжа, я привожу здесь запись его беседы с коллегой по работе — всемирно известным профессором сэром Элджерноном Ванфуфеллом де Бош Спинингсомом Фуфелхахелем Джонсом. Как и многие преподаватели Бэллсиола, профессор Джонс часто выражал моему деду свое одобрение, поскольку считал его полное имя не только правильным, но и традиционно английским.

[Следующий отрывок взят из статьи «Портер в жизни портового грузчика», написанной Генри Портером в пивной при оксфордской студенческой столовой имени Святого Питера].

Я сидел [пишет Портер] в пивной Святого Питера, пил портер и читал историческую справку о Портсмуте. Внезапно в зал вошел профессор А. Р. Р. Р. Робертс. Очевидно, он искал кого-то и по ходу входа столкнулся с профессором Джонсом, который как раз намеревался выходить.

— Ну-ка, ну-ка! — с сердечной улыбкой воскликнул профессор Джонс. — А это случайно не мой старый друг, профессор Робертс Нижайше Прошу Простить Меня Я Забыл Очки В Комнате Молитвенных Собраний? Добрый вечер, anima dimidia теа.

— О, дорогой профессор, сэр Элджернон Ванфуфелл де Бош Спинингсом Фуфелхахель Джонс, — добродушно ответил профессор Робертс. — Как я рад вас видеть!

Лицо профессора Джонса изумленно вытянулось, и он с дружеским укором произнес:

— Мой дорогой профессор Робертс Нижайше Прошу Простить Меня Я Забыл Очки В Комнате Молитвенных Собраний. Боюсь, я должен поправить вас. Эта часть имени произносится как «фуфел».

Естественно, профессор Робертс немного сконфузился.

— Прошу прощения, мой друг. Мне кажется, я произнес частицу «фуфел» правильно.

— Вы действительно воспроизвели предпоследнюю часть моего имени более или менее верно. Но в раннем элементе вы ошиблись с ударением. «Ванфуфел» произносится с ударением на «у», а не на «е», как вы сказали.

— В таком случае я не вижу для себя никаких оправданий, — заявил профессор Робертс. — Позвольте мне обратиться к вам снова, мой дорогой профессор сэр Элджернон Ванфуфелл де Бош Спинингсом Фуфелхахель Джонс. Я попытаюсь исправить мою прискорбную ошибку.

Профессор Джонс покачал головой.

— Нет, нет, — констатировал он. — На этот раз вы правильно произнесли первый «фуфел», но исковеркали второй.

— Как же так? Разве я сказал не «фуфел»?

— Вот именно! Вы сказали «фуфел»! А это совершенно неверно!

— Сэр Элджернон Ванфуфелл де Бош Спинингсом Фуфелхахель...

— Нет-нет, неправильно! — с раздражением перебил его профессор Джонс. — Имя Фуфелхахель основано не на слове «фелха», как вы это полагаете, а на слове «хахель». И оно произносится как «фуфелхахель». Может быть, мне написать его для вас и знаки ударения расставить?

— Только не нужно оскорблять, — задрав нос, ответил профессор Робертс.

— Хочу и буду! — с жаром откликнулся профессор Джонс.

— А вот фигу вам, — сказал профессор Робертс.

— Это вам фигу, сэр!

Так они все время и ссорились друг с другом.

3. Соддит

Мой дед начал писать этот шедевр детской классики на обороте листов курсовой студенческой работы, которую он должен был проверить (и позже, когда ему не хватило места, в ход пошла даже толстая папка, обитая черным войлоком). После публикации книги и неожиданного успеха издатели потребовали сиквел. Вот, что мой дед написал в письме своему близкому другу К. Джону Льюису:

Вчера мои издатели снова донимали меня сиквелом. Как бы я хотел, чтобы они прекратили эти издевательства. Постоянно теребят и тыкают, как будто не могут держать свои руки при себе. «Мы не уймемся, — сказал мне Стенли Непутевый, похлопав меня по селезенке. — Не уймемся до тех пор, пока вы не предоставите нам сиквел, мелкое ничтожество». Или мне лишь показалось, что он так сказал. Я не помню точно, потому что в тот самый момент его заместитель Хефри Джилл сидел на моей голове и выкручивал мне руки болевым приемом с поворотом кисти на три четверти. Боюсь, что я просто не мог отказать им в их просьбе.

Его трехтомник «Властелин овец», посвященный животноводству и написанный в нелегкие годы войны, был встречен