СЛОВО О ВЯЧЕСЛАВЕ НАЗАРОВЕ

Сибирь покоряет Москву. Увлекают, покоряют не одну Москву сибирские писатели. Их книги и пьесы читает и смотрит вся страна. восхищаясь талантом, страстностью и поразительным умением откликаться на сокровенные мысли и чувства людей, живущих на самых разных меридианах и широтах. В одном лишь 1965 году, после читинского семинара молодых писателей, стали известны имена прозаика Валентина Распутина, драматурга Алекандра Вампилова, поэта Вячеслава Назарова…

Горько сознавать, что двоих уже нет в живых. Трагически погиб Александр Вампилов. А Вячеслав Назаров скончался совсем молодым, в сорок два года, от тяжелой болезни сердца. Он вошел и литературу как поэт. За стихи он был удостоен премии имени Красноярского комсомола. Вот названия его поэтических сборников - «Сирень под солнцем» (1960), «Соната» (1964), «Форму-ля радости» (1968), «Световод» (1973). В 1972 году вышла его книга фантастических повестей «Вечные паруса», а в 1978-м изданы дне сразу - «Время равных» и Зеленые двери Земли».

Так ли уж далека фантастика от поэзии? Дело тут не в том, чти истинный поэт не может быть не окрылен фантазией. По моему глубокому убеждению, настоящий литератор должен пробовать сейм в самых разных жанрах и даже видах творчества. Научно-техническая революция породила узкую специализацию. То, что в прошлом веке было предметом насмешек - «Специалист подобен флюсу: полнота его односторонняя (Козьма Прутков), - ныне затронуло даже литературу. Встречаются писатели, занимающиеся исключительно военной тематикой или посвятившие свое дарование лишь будням милиции… Поиск, стремление познать многомерность современного мира - вот главная черта творчества Вячеслава Назарова.

В тридцать лет, вступая в Союз писателей, он написал: «Моя биография коротка и обычна». А закончил свое жизнеописание слонами: «Продолжаю жить и работать». В эти две страницы вместилось многое. В них отзвук преобразований, испытаний, выпавших на долю страны. Вячеслав родился в Орле, где работал

отец. Алексей Иванович Назаров, крестьянский сын, окончивший Тимирязевскую академию. Вскоре началась война, отец ушел на фронт, шестилетний мальчик с больной матерью остался на оккупированной территории. В автобиографии короткий перечень законченных учебных заведений, перемещений по службе н публикаций предваряется строками, в которых дух времени н размышления о природе человека передаются предельно кратко и емко.

«Я до сих пор просыпаюсь по ночам от лая овчарок, которых натравливали на меня как-то пьяные эсэсовцы. Иногда в сломанном дереве мне чудится виселица, которая стояла в центре села, а в стуке дождя - шальные пулеметные очереди, которыми ночью скучающие часовые прочесывали деревенские сады. Никогда-никогда не забудется мне немец, который тайком давал нам конфеты, и русский полицай, который стрелял в меня, когда я копал на брошенном поле прошлогодний гнилой картофель… Отец пришел с первыми частями Советской Армии. Немцы, отступая, сожгли нашу деревню, а мы с матерью две недели прятались в брошенном окопе. Над нами гудела, обжигая и калеча землю, Орловско-Курская дуга. В 1943 году по наспех разминированному пустырю я пошел в школу, которая помещалась в подвале разрушенной бомбами Орловской больницы. Это было удобно - мы не прерывали занятий во время авианалетов…»

В Московском университете Вячеслав Назаров учился в 1953-1958 годах, когда, как на дрожжах, всходила новая поэзия, адептов которой он потом насмешливо назвал «немножко бунтарями и пророками». Человеку, жадному до знаний, университет давал много. Кипучая аудитория, горячие споры на факультете журналистики. В это же время Назаров много занимался живописью. Родились и первые стихи, стоящие обнародования.

«Захотелось в Сибирь», - вспоминал Назаров. Его «распределили» в Красноярск, редактором на студию телевидения. Вскоре он становится режиссером-кинодокументалистом и получает возможность объездить сибирский край, побывать на гигантских стройках, познакомиться с великим множеством незаурядных людей - с рабочими, инженерами, учеными… На его глазах рождался мир будущего. В романтически приподнятых стихах «рычали машины», вставали бетонные громады, ложились в основание плотин «начальные камни», люди вырывали у природы энергию и металл, а на Байконуре «выходили в распахнутый космос». И уже совсем исполнимой казалась мечта «о звездной дороге». В поэтической публицистике Вячеслава Назарова прорастало зерно фантастики. «Сегодня Красноярск похож на космодром…» Циклам своих стихотворений он дает названия очень четкие «Творимый мир», «Скорость света», «Утренняя звезда»… И тогда же написались строки, которые потом Вячеслав Назаров будет дополнять, переделывать п наконец вставит в фантастическую повесть: «Там в неизмеренной дали, за солнцем солнце открывая…»

Ныне технические чудеса уже никого не удивляют. Они стали привычными. Тогда же и человеческие чувства передавались с помощью метафор, навеянных энергетической романтикой.

Вячеслав Назаров жил, работал, писал в ритме своего времени Воспевая технический прогресс, он не мог не тревожиться возможными последствиями злонамеренного использования достижений научной мысли. «Но если будет день, когда окаменевший пепел, еще хранящий радиоактивность, покроет почву вымершей планеты, как полотно смирительной рубашки, стянувшей туго тело идиота… - излагал он свободными стихами зловещее предположение и заканчивал его неожиданно, сложив элегический гимн вечной жизни. - То я хочу быть спорой… Серой спорой с непоборимою способностью деленья - живою спорой! Неизмеримо малой каплей бунта в бесплодном мире вечного покоя - всесильной спорой! Началом новых миллионолетий сурового и трудного отбора в пути от протоплазмы к совершенству».

Та же мысль пронизывает «Атлантиду», которой дан подзаголовок «Фантастическая поэма». Да, был «огромный остров, где пел бетон, сверкали сталь и пластик в прекрасных музыкальных воплощеньях, где по спирали серого асфальта неслись, как пули, электромобили, ракеты перечеркивали небо…».