наблюдать за муравьями, пока вновь разводил костер, чиркая кресалом, и подкидывал в него свою траву. После того как Ник подышал дымом снова и глотнул немного вина, их дорога продолжилась. Такими урывками они шли до самой ночи и только под светом звезд добрались до довольно большого участка с парой сухих деревцев, одно из который тут же было принесено в жертву огню. Узнав, что Николас умеет считать, Каин сказал ему считать звезды пока не уснет, и сел возле второго дерева спиной к пламени.

Пробуждение было неожиданным и страшным: резкий тычок под ребра заставил Николаса подскочить на месте, а мерзкий кислый запах и застилавший взгляд туман вышиб остатки сна.

- Вставай! Быстрее уходим отсюда! - Крик Каина звучал глухо, словно доносящийся из другой комнаты, но вот рука его, сграбаставшая парня за шиворот акетона с такой силой, что затрещали швы, была совсем рядом. Конь в этот раз не упирался, а сам выскочил в черноту как был, стреноженным, выпучив в ужасе глаза. Черная карусель вновь завертелась, но в этот раз Ник смог устоять на ногах. Уже в нескольких шагах за границей чистой земли туман исчезал, и даже запах его практически не доносился. Они стояли там и чего-то дожидались, в один момент Николасу показалось, что по туману проскочили огоньки, и после этого он начал быстро рассеиваться. Когда последние его клоки растаяли в звездном свете, они вернулись обратно. Костер исчез. Сожжённое дерево стояло на месте, и даже примятая трава расправилась. Из корней выскочил зверек и моментом оказался в черноте. Упав там он начал дергаться извиваться в разнобой маша лапками. Каин спокойно подошел к нему, поднял и одним движением оторвал голову. Кровь полилась на землю и, дождавшись, когда она немного стечет, он кинул тушку Нику, приказав ее разделать. Зверек был похож на суслика. Потянувшись к ножнам на поясе, Ник осознал, что они пусты, и что он вообще вспомнил о них первый раз за два дня. Наверное, нож выпал во время одного из падений. Николас вспомнил, что видел кинжал на седле Буцефала, и решил его взять. Искомый клинок оказался прикрыт седельной сумкой, и когда он доставал его, заметил, что из сумки выпал небольшой мешочек. Из любопытства Ник заглянул в него, и рассмотрел горсть сероватых виноградин, несколько белых комочков и два перламутровых черных камешка. Быстро сунув мешочек обратно в сумку, он взял кинжал, и пошел заниматься тушкой. В свете нового костра потрошить зверька было куда удобней, но даже сидя напротив Каина, он не решился поинтересоваться странным содержимым кошеля, вместо этого он спросил:

- Этот туман, как тогда, когда я оказался тут. Откуда тут снова это дерево, и животные? Ведь ничего не было?

- В этом проклятом месте нет ничего постоянного, малыш. Каждый кусок поверхности, а может и то что под ней, обновляется. Раз за разом, с разными перерывами, но там появляется все, что было и при прошлом обновлении, и до того. - Рыцарь посмотрел на парня - В том числе и люди. Ты, я, многие другие. Не знаю, как такое возможно, но одно верно точно: никто еще ни разу не встречал свою копию, не поддавшуюся тьме. Ну или я о таком не слышал. Есть конечно исключительные места. Святая земля, неподверженная хаосу. Там никогда не бывает смрадного тумана, и твари на ней встречаются редко. Там то и стоят все людские поселения.

Второй день пути выдался спокойным. Они все так же шли от одного пяточка чистой земли к другому и один раз наткнулись на туман, но обошли его стороной. Николаса уже не штормило так сильно, и он обходился без травяного зелья. Буцефал так же успокоился, и руки не соскальзывали с его шкуры. На этот раз на ночевку они остановились еще засветло и теперь у них даже не было чем распалить огонь, но зато Каин был совершенно уверен, что в этот раз им не грозит попасть в кислый туман, а на завтра он пообещал, что до цели они доберутся еще до обеда. Так и вышло, солнце еще не дошло до зенита, как они увидели самое крупное за все это время светлое пятно. Там виднелось несколько зданий и даже вроде стена. Чем ближе они подходили к нему, тем яснее становилось видно. Гордое имя Иерусалим носил небольшой двухэтажный монастырь с часовенкой, а так же два продолговатых барака. Обнесены они были низкой, чуть выше роста человека стеной, которая была пригодна разве что помешать свиньям разбредаться со двора. Стояло это все на языке суши, вдающимся вглубь небольшого озерца. В озерцо впадала мелкая речушка, идущая как ни в чем, ни бывало по черной земле. Очевидно, что с обратной стороны стены стоял парапет, и по нему ходило несколько человек. По углам были небольшие навесы. Снаружи по полосам распаханной земли, засаженной какими-то невысокими растения, ходили женщины в коротких, открывающих голени, юбках и что-то собирали. Козел стоял рядом с посадками и меланхолично жевал один из кустиков. Николаса насторожило что они смогли подойти так близко, и никто их не заметил, но потом он вспомнил об особенности своего спутника и успокоился.

Едва они переступили границу черноты, как Каин остановился. Он придержал коня и показал Николасу, что бы он спускался. Сойдя на слегка подкашивающихся ногах, и прогнав дурноту он посмотрел на мужчину. Каин достал из сумок тот самый мешочек, отсчитал десяток виноградин. Он протянул их Нику и сказал:

- Сейчас ты пойдешь туда и расскажешь дозорному что ты новенький, и пришел со мной. Тебя должны проводить к отцу-настоятелю. Ему и передашь это, скажешь, что мне надобно фуража для коня, две меры, кувшин вина и еды на десять дней. Так же проследи что бы зерно было не гнилым, а вино не разбавленным, никто на тебя за это не обозлится, а мне все лучше: они постоянно норовят гадость какую мне подкинуть. Тот, кто нести все будет, пусть идет до моего коня и свернет направо.

Николас кивнул ему и пошел в сторону людей. Стоило немного отойти, как одна из женщин выпрямилась, глянув в его сторону, и что-то крикнула говорившим между собой стражам на ограде, те, прервавшись, передали сообщение вниз, и через некоторое время не широкие ворота слегка приоткрылись и из них вышел еще один мужчина.

- Qui êtes-vous? où tu viens?? - Мужчина требовательно уставился на Ника. Тот разглядывал его с недоумением: не покрытая голова с курчавыми волосами, в руках арбалет, на подобии того, что был у наемных арбалетчиков, порой встречаемых среди французов, тело прикрывал пластинчатых нагрудник, боковые ремни которого были расстегнуты, из-за чего он болтался на плечах, поза не выдавала ни малейшего напряжения, а лицо выражало тем больше презрения, чем больше он осознавал, что Ник его не понимает.

- Ты такой кто? Откуда? Имя! - Переспросил он на ломаном, но вполне сносном английском.

- Я