портить отношения с Сенатом и главой правительства. Орас Темплен пользовался этим и вел собственную игру. Должно быть, он верил, что действует во благо Ксаль-Риума, но это ничего не меняло. Прайм-канселиор зарвался, и пора поставить его на место.

Дэвиан предпочел не продолжать разговор о своей подруге, свернул в другую сторону:

— Что Коалиция? Должны они, наконец, договориться хоть до чего-то!

— О… — презрительно протянул Тамрин. — Они создали комиссию, та ни чему не пришла и была распущена, они создали вторую. Та все еще спорит, и будет спорить долго. Восточники пишут гневные ноты северянам, северяне не остаются в долгу и переводят чернила и бумагу в не меньших количествах. Наиболее решительно настроены выгнать северян с Тэй Анга геаларцы, каннивенцы и ниалленцы. Они пытаются хоть что-то сделать, но даже им не хватает согласованности. Остальные пока помалкивают. Вернее, говорят очень много, но ничего определенного.

— Очень похоже на ситуацию перед прошлой войной, — прокомментировал Дэвиан.

Тамрин согласно кивнул.

— Чрезвычайно похоже, ты прав. Но я надеюсь, на этот раз удастся обойтись без трех лет побоища. Кроме того, если Коалиция опять нарвется на трепку… — Тамрин не договорил.

— То сегодня Император вряд ли захочет выручать их? — продолжил за него Дэвиан. — Ты это хотел сказать?

— Не знаю, — нехотя сказал Тамрин. — Отец всегда считал решение Императора Атавира вступить в Северную Войну неверным. Он сам не совершит такой «ошибки». Да и Агинарра на этот раз ведет себя несколько осмотрительнее. Они не хотят доводить дело до войны с нами или с восточниками, это не в их интересах. Но с Тэй Анга они не уйдут, если только не выбить их силой, Дэвиан.

— Иногда я понимаю Фионеллу, — проговорил тот. — Жителям Анга не позавидуешь. С севера — агинаррийцы, с востока — Коалиция, с юга — мы.

— Такова жизнь, — цинично ответил Тамрин. — У них, к слову, было двадцать лет свободы, и что? Они не добились ничего, просто грызлись за власть между собой. И теперь получили на свою голову агинаррийцев с их песенкой о «Северном Братстве».

Дэвиан ничего не ответил. Тамрин тоже молчал с минуту, потом перевел разговор на другое:

— Но вернемся к Ивиру. Я так понял, ты хочешь предложить нечто нашему Штабу?

— Да, — сказал Дэвиан. — Вот почему мне нужна твоя поддержка. Подозреваю, мое предложение им не понравится.

— Не знаю, — возразил кронпринц. — В последнее время ты обрел популярность. Тебя любит пресса, тебе благоволит даже сам Император, а кого уважает отец, уважает и Штаб. Но ты меня интригуешь, Дэвиан. Что ты задумал?

Дэвиан усмехнулся, и Тамрин заметил, как блеснули его глаза.

«Дэвиан, Дэвиан, — с иронией подумал он. — Все-таки, ты — сын собственного отца. Вояка до мозга костей. Что-то в тебе меняется, но что-то останется с тобою навсегда. Любовь и прочие возвышенные переживания — все это прекрасно, но для тебя никогда не затмит врага, которого можно сокрушить. И тебе, дорогой кузен, НРАВИТСЯ побеждать, признаешь ты это или нет!»

— Что я задумал? — повторил Дэвиан. — Да то же, что обчно. Нарушить устоявшиеся традиции.

Тэй Дженг. 40 Лета.

Фионелла Тарено вышла на палубу, и тут же порыв ветра метнул ей в лицо брызги соленой воды. Девушка сморщилась, с досадой оглядев мокрые пятна на темно-зеленом платье.

«Но ты сама хотела путешествовать, — напомнила она себе, — а путешествия не всегда проходят комфортно. Да, это не каюта люкс на «Паларио», ну так и ты пока еще не принцесса Империи. И вряд ли это самое большое неудобство, которое нас ждет на Дженге».

Путешествие от острова Дукон на северной границе Геалара до Тэй Анга действительно не было похоже на приятный круиз на борту элитного лайнера. Подыскать корабль и то оказалось непросто — не так уж много было желающих плыть к архипелагу, где разгорелась война, и страшные агинаррийцы, по слухам, без предупреждения топили любого, кто попадался им на глаза. В конце концов, после пары дней безрезультатных поисков, Фионелла договорилась с капитаном «Махаба» — небольшого грузового корабля, совершавшего регулярные рейсы от Тэй Дженга до Дукона. За сотню геаларских ауренов гражданин Хьюбер Сарони согласился взять на борт пару пассажиров.

Плавание заняло почти семь дней, и большую часть времени Фио провела в предоставленной ей крошечной каюте. Изнутри «Махаб» оказался еще более непритязательным, чем выглядел снаружи — тесная, старая посудина, насквозь пропахшая мазутом и машинным маслом. Это ее не смущало — стесненные условия были Фионелле не в диковинку. Первые несколько лет в Гайоне они вчетвером — отец, мать и она с младшим братом — ютились в крошечной съемной квартире. Но на второй день плаванья «Махаб» попал в шторм. Темные облака заволокли небо, ветер завывал, как стая бешеных зверей, и высокие волны подбрасывали неуклюжий кораблик, словно деревянную игрушку. Фионелла не так уж часто в прошлом плавала по морям, и шторм вызвал приступ жесточайшей морской болезни. Два дня она так и пролежала на узкой койке, не смея выйти из каюты из страха продемонстрировать команде «Махаба», что она ела сегодня на завтрак. Хотя она почти ничего и не ела.

Наконец, море успокоилось, и тучи отступили. Показалось солнце. Фио была рада увидеть его, как никогда прежде. Ей стало немного полегче. Еще через день капитан Сарони объявил, что они приближаются к острову. И верно — ближе к вечеру на горизонте показалась земля.

Теперь Фио стояла, положив руку на протянутый вдоль борта леер, и любовалась новой землей. Ей нравилось путешествовать, но так далеко от дома она никогда еще не оказывалась. Между имперским континентом и Тэй Ангом было почти три тысячи миль, а если считать домом Анадриэйл, то и того дальше. В небе ярко светило солнце, но ветер был довольно сильным, да и волнение на море изрядным. Могучие валы катились по зеленовато-голубой водной поверхности навстречу «Махабу», и корабль ритмично подбрасывало вверх, затем он словно нырял в неглубокий пологий овражек и снова восходил на гребень очередной волны. Зрелище было завораживающим, а еще — немного страшноватым. Всякий раз, когда кораблик подхватывала очередная волна, Фио ощущала легкую слабость в коленках и инстинктивно сильнее цеплялась за натянутый канат. Почти с механической размеренностью над форштевнем поднималась туча брызг, и вода заливала палубу, выплескиваясь наружу через специально оставленные клюзы.

«Или нет, не клюзы? — мысленно поправилась Фио. — Клюзы — это, кажется, для якорей, а как называются отверстия для стока воды? Шпигаты? — она упрекнула себя за то, что так и не