биться ещё чаще, а на подбородке выступила лёгкая испарина от моей неторопливой ласки. Я почувствовала, как двигаются мускулы на его щеке, когда он стиснул зубы, почувствовала жар его кожи. Я подула ему в ухо, и он отскочил от меня так, словно я оттолкнула его с силой быка.

Его глаза загорелись янтарём, а губы стали ещё более полными и алыми. Я уронила одеяло поверх моей футболки.

— Чёрт возьми, Мерси.

Он не любил ругаться в присутствии женщин. Всегда, когда я доводила его до этого, то считала это личной победой.

— Недели не прошло с тех пор, как тебя изнасиловали. Я не буду спать с тобой, пока ты не поговоришь с кем-нибудь, с консультантом или психологом.

— Я в порядке, — сказала я, хотя на самом деле как только расстояние лишило меня чувства безопасности, принесенного им, Я осознала, как все болезненно переворачивается у меня в желудке.

Адам отвернулся от меня и встал лицом к окну.

— Нет, не в порядке. Помни, ты не можешь солгать волку, любимая.

Он выдохнул слишком сильно, чтобы это могло быть просто вздохом. Он взъерошил волосы, пытаясь избавиться от лишней энергии. Они услужливо встали торчком, превратившись в мелкие кудри, которые он обычно стриг очень коротко, чтобы они выглядели аккуратными и ухоженными.

— С кем я разговариваю? — спросил он, хотя я не думаю, что вопрос был обращен ко мне. — Это же Мерси. Заставить тебя поговорить о чем-то личном — это как выдирать зуб, когда он абсолютно здоров. А заставить тебя поговорить с незнакомцем…

Я никогда не считала себя очень уж молчаливой. На самом деле, меня упрекали в том, что я слишком остра на язык.

Сэмюэль не раз говорил мне, что я, вероятно, проживу дольше, если научусь время от времени прикусывать язык.

Так что я молча ждала, пока Адам решит, что же он хочет сделать.

В комнате было не холодно, но меня все равно немного знобило, должно быть из-за нервов. Если Адам не поторопится и не сделает хоть что-то — я брошусь в ванную комнату. Я провела слишком много времени поклоняясь богине фарфора после того как Тим заставили меня выпить слишком много нектара феи, чтобы чувствовать себя невозмутимо.

Он не смотрел на меня, но ему это и не нужно. У эмоций есть запах. Он обернулся и хмуро на меня посмотрел. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, в каком я состоянии.

Он выругался и шагнул обратно ко мне, обнимая. Адам теснее притянул меня к себе, издавая низкие, успокаивающие звуки. Он нежно укачивал меня.

Я глубоко вдохнула воздух, насыщенный запахом Адама и попыталась думать. Обычно, это не представляет для меня проблемы.

Но обычно я и не нахожусь обнажённая в объятиях самого волнующего мужчины из всех, кого я знаю.

Я неправильно поняла, чего он хочет.

Чтобы убедиться, я откашлялась.

— Когда ты сказал, что сегодня тебе необходим мой ответ на твоё требование, ты на самом деле не имел в виду секс?

Его тело невольно дёрнулось, когда он засмеялся; его подбородок потёрся об моё лицо. «Так значит, ты думаешь, что я из тех людей, которые способны на подобное? После того, что случилось на прошлой неделе?»

— Я думала, что так принято, — пробормотала я, чувствуя что мои щеки начинают пылать.

— Сколько времени ты провела в стае Маррока?

Он знал, сколько. Он просто заставлял меня почувствовать себя глупо.

— Создание пары — это не то, о чем любой готов был мне рассказать, — ответила я, защищаясь. — Только Сэмюэль…

Адам снова засмеялся. Одна его рука лежала на моём плече, а другая, легонько лаская, двигалась по моим ягодицам. Должно было быть щекотно, но не было.

— Я просто уверен, что тогда он говорил тебе правду, всю правду, и ничего, кроме правды.

Я сжала его сильнее. Каким-то образом мои руки оказались на его пояснице.

— Возможно, нет. Так все, что тебе нужно, это мое согласие?

— Это не поможет со стаей до тех пор, пока связь не будет реальна. Но я подумал, что, если Сэмюэль не будет стоять между нами, то ты сможешь решить, заинтересована ты или нет. Если бы ты была незаинтересована, то я мог бы перегруппироваться. Если бы ты согласилась быть моей, то ради тебя я мог бы ждать до тех пор, пока Ад не замерзнет.

Его слова звучали разумно, но его запах говорил мне о другом. Он говорил мне, что мои спокойные интонации уняли его тревоги, и думает он далеко не о нашем разговоре.

Достаточно честно. Быть так близко к нему, ощущать жар его тела рядом с моим, чувствовать, как учащается его пульс, потому что он хочет меня… кто-то однажды сказал мне, что сильнейший афродизиак — это осознание того, что ты желанна. Для меня это безусловная правда.

— Конечно, — произнес он все тем же на удивление спокойным голосом, — сказать гораздо легче, чем сделать. Так что мне нужно, чтобы ты меня останавливала, хорошо?

— Хммм, — протянула я. Он принёс с собой ощущение чистоты, которое лучше, чем душ, смывало с моей кожи прикосновения Тима, но только когда Адам дотрагивался до меня.

— Мерси.

Я опустила руки ниже, скользя ими под поясом его джинс и легонько царапая кожу ногтями.

Он прорычал что-то ещё, но никто из нас не слушал. Он повернул голову и наклонил её. Я ожидала чего-то серьёзного, но он был игрив, когда укусил меня за нижнюю губу. Ощущение жёсткости его зубов родило покалывание на кончиках моих пальцев, пронеслось дрожью мимо моих коленей до самых мысков. Мощная вещь — зубы Адама.

Я обняла его, чтобы дотянуться до кнопки на его джинсах, и Адам вскинул голову и положил ладонь поверх моей.

Потом я тоже услышала это.

— Немецкая машина, — сказал Адам.

Я вздохнула, тяжело прислоняясь к нему.

— Шведская, — поправила я. — Четырёхлетний Вольво с кузовом «универсал». Серый.

Он посмотрел на меня с удивлением, быстро сменившимся пониманием.

— Ты знаешь эту машину.

Я застонала и попыталась спрятать лицо на его плече.

— Проклятье. Это всё газеты.

— Кто это, Мерси?

Зашуршал гравий, и свет фар отразился в моих окнах, когда машина повернула на подъездную дорожку.

— Моя мама, — ответила я Адаму. — Она нереально точно выбирает время. Я должна была понимать, что она прочитает о… об этом.

Мне не хотелось говорить вслух, что произошло со мной, что я сделала с Тимом. Во всяком случае не тогда, когда я, почти обнаженная, стояла рядом с Адамом.

— Ты не позвонила ей.

Я отрицательно покачала головой. Я знала, что должна была. Но это была одна из тех вещей, с которыми я просто не могла встретиться лицом к лицу.

Теперь Адам улыбался.

— Одевайся. Я задержу её до тех пор, пока ты не будешь готова выйти.

— Я никогда не буду готова