цели».

Меня вдруг охватило чувство нестерпимого стыда. Как мог я, хотя бы на миг, поддаться позорному страху!

Что случилось со мной? Родина зовёт к исполнению долга…

Я со всей силой воображения, на которую был способен представил себе снова космический корабль, висящий в тёмной холодной пустоте, но… не почувствовал никакого страха.

Непонятное малодушие исчезло.

В следующее утро я сообщил редактору, что согласен. - Мы ни минуты в этом не сомневались, - сказал он.

* * *

Волнуясь, нажал я вечером того же дня кнопку звонка у двери квартиры Камова.

Сейчас, сию минуту, я лицом к лицу увижу того, кто первым за всю историю человечества покинул Землю и открыл людям путь в безграничные просторы Вселенной.

Мне открыла дверь Серафима Петровна Камова.

- Сергей Александрович ждёт вас, - сказала она, когда я назвал свою фамилию.

Я вошёл в кабинет знаменитого звездоплавателя.

Мне не приходилось раньше встречаться с Камовым, но я сразу узнал его, когда он поднялся мне навстречу из-за письменного стола. Он был таким, каким я и представлял его по бесчисленным фотографиям. Выше среднего роста, с широкими плечами, немного грузной фигурой. Движения неторопливы и уверенны. Во всём облике что-то властное, внушающее мысль, что это человек сильного характера и несгибаемой воли. Больше всего меня поразили его глаза. Совсем чёрные, кажущиеся вследствие этого бездонно глубокими, они были полны необычайного спокойствия. Его лицо нельзя было назвать красивым: мешали слишком густые брови и немного массивная нижняя челюсть. Самое правильное было бы назвать это лицо мужественным.

Он крепко пожал мне руку и сказал:

- Рад вас видеть, товарищ Мельников.

Усадив меня в глубокое кресло, сам сел напротив.

- Давайте познакомимся, - сказал он. - Прежде всего, сколько вам лет?

- Двадцать семь.

На вид я не дал бы вам больше двадцати пяти, - сказал Камов. - Где вы так сильно загорели. В сравнении с лицом, ваши волосы кажутся… совсем белыми.

Я рассказал ему о своей двухмесячной поездке по Казахстану, из которой вернулся два дня назад.

- И сразу хотите отправиться в новую экспедицию? - улыбнулся он. - Вы твёрдо решили лететь с нами? Хорошо ли вы обдумали это решение? Ведь вы не знаете, куда мы направляемся.

- Это верно, - сказал я. - Цель экспедиции мне неизвестна, но одно ваше имя говорит о том, что её надо искать за пределами Земли. Если вы согласитесь взять меня с собой, я не переменю решения.

- А как у вас со здоровьем? Вам придётся пройти очень строгий медицинский осмотр.

- В этом я уверен, товарищ Камов. В прошлом году я проходил комиссию перед участием в южной полярной экспедиции, и врачи не нашли у меня ни одного дефекта. Я абсолютно здоров.

Он взялся рукой за подбородок. Я много раз видел потом этот характерный для него жест.

- Глядя на вас, - сказал он, - легко этому поверить. Ну, что ж! Если так, я очень рад. Значит, по-прежнему будет четыре человека. Когда была решена наша экспедиция, мы предполагали взять только научных работников. Кроме меня, их было трое. Все они были давно отобраны и около года проходили специальную подготовку. Но месяц тому назад случилось несчастье, и мы потеряли одного из своих товарищей…

Он замолчал и пристально посмотрел на меня. Потом одобрительно улыбнулся.

- По вашему лицу незаметно, - сказал он, - что мои слова произвели на нас плохое впечатление. Вы имели право подумать, что человек погиб от чего-нибудь, связанного с подготовкой к экспедиции.

- Я именно так и подумал.

- И это вас не испугало?

Я пожал плечами:

- Я хорошо сознаю, что ваша экспедиция не увеселительная прогулка.

- Наш товарищ, - сказал Камов, - погиб при автомобильной катастрофе. Машина, на которой он ехал, упала с высокого обрыва. Мы потеряли одного участника будущего полёта. Заменить его другим научным работником мы не можем, - осталось слишком мало времени. Для научной работы в условиях космического полёта нужна длительная подготовка. - И тогда вы решили заменить его журналистом?

- Нет, не совсем так, - сказал Камов. - Это моя идея соединить в одном лице журналиста, фотографа и кинооператора. Главная задача была в том, что на корабле должен находиться специалист по астрономической съёмке. Наш погибший товарищ прошёл курс этого дела, и если мы сможем обойтись без него, как астронома, то без фотографа и кинооператора не сможем. Вот почему мы приглашаем вас.

- Но ведь я не имею понятия об астрономической съёмке.

- Мы вас научим. Именно поэтому мы и просили дать нам человека, имеющего опыт. Научить вас специальным приёмам астрономической съёмки будет не так уж трудно. А то, что вы опытный журналист, тоже пригодится. По возвращении надо будет рассказать людям о полёте.

- Я сделаю всё, что в моих силах, - сказал я. - Но мне хотелось бы знать, куда вы направляетесь? - Желание вполне законное, - ответил Камов. - Вообще мы не делаем тайны из наших намерений, но не опубликовали время старта. Дело в том, что, когда мы достигли Луны, некоторые из наших зарубежный «друзей» пришли в ярость, что их опередили.

- Вы говорите о Хепгуде?

- Да, о нём. Нам известно, что его звездолёт почти готов, и он, конечно, захочет взять реванш и первым достигнуть одной из планет. Наша экспедиция имеет не спортивные, а чисто научные цели, но всё же мы не хотим уступать и первенство. - Он улыбнулся. - Вам я конечно скажу, хотя бы потому, что вы должны знать, на что идёте.

Он замолчал и довольно долго смотрел на меня своими странно спокойными глазами.

- Медицинские требования, предъявляемые к участникам полёта, отличаются от обычных. Возможно, что вы не будете допущены.

Камов опять замолчал, потом продолжал уже обычным тоном:

- Но если это случится, то вы, конечно, сохраните тайну. Вы знаете, что мой первый полёт был пробным и в нём участвовал я один. Корабль облетел вокруг Луны и вернулся на Землю. Второй полёт я совершил вместе с астрофизиком Пайчадзе. Мы опустились на поверхность Луны и провели на ней несколько часов. Оба полёта показали, что материальная часть работает безотказно, и тогда было решено осуществить третью экспедицию - достигнуть планеты Марс и по пути осмотреть Венеру. Вас это не пугает?

Нисколько! - ответил я совершенно искренне. - Теперь я ещё больше хочу принять участие в полёте, но меня смущает малый объём той работы, которая мне предназначена. Оправдает ли она моё участие?

- А откуда вы знаете, что объём вашей будущей работы мал? - спросил Камов.

Я почувствовал, что краснею.

- Мне кажется…

- А пусть вам не кажется, -