передышку.

Супруг на секунду сводит брови, будто не понимая, с чего бы я к нему на Вы, но тут же вспоминает:

— Вы почти убедили меня дать ещё один шанс.

— Почти?

— Я всё ещё немного колеблюсь.

Улыбка насмешливая и самодовольная, а колебания ни капли не мешают развернуть меня к себе спиной и подтолкнуть к барной стойке, понуждая опереться на неё. А ловкие пальцы уже стягивают трусики, отправляя их в недолгое скольжение вниз по ногам. Мне остаётся только выступить из них, носком туфли отбросив растёкшуюся лужицей ткань в сторону, да так и замереть, почувствовав, как всё те же пальцы касаются меня.

Фею не нужно много времени, чтобы убедиться — к проникновению я готова, давно влажная настолько, насколько это возможно. И больше он не теряет ни минуты, войдя одним движением, сразу и до конца. Восхитительное чувство наполненности вырывает из стеснённой корсетом груди вздох, а шёпот «Прогнись!» только добавляет ситуации интимности. И я слушаюсь, выгибая спину почти до хруста. Плевать, что не слишком удобно, на всё плевать!

Муж отбрасывает мои волосы с одного плеча и хватает за подбородок, заставляя немного повернуть голову, чтобы хоть так дотянуться коротким, агрессивным поцелуем. А затем наращивает темп так, что приходится почти улечься грудью на стол, чтобы хоть так удержаться на неустойчивых каблуках.

Край столешницы впивается в рёбра, а пальцы любимого — в бёдра, но это лишь малая часть из всего калейдоскопа ощущений. Я привычно уже даже не пытаюсь сдерживать крики, но очень скоро чувствую, как жёсткая ладонь закрывает рот.

Супруг замедляется, движения по-прежнему глубокие, но ритм теперь настолько рванный, что понять, когда произойдёт следующее вторжение почти невозможно. Он вновь наклоняется к уху, опаляя дыханием чувствительную кожу.

— Тихо, девочка. Мы же не хотим, чтобы кто-то подумал, что у прислуги интрижка с шефом, правда? Это ведь такое клише, право слово…

Млять, Фей, кто-то тоже вжился в роль? И я обязательно расскажу, насколько мне нравится этот факт, но только позже. А сейчас, двигайся же, зараза!

Я не произношу ни слова — к губам по-прежнему прижимается ладонь, но непроизвольное хныканье он, думаю, понимает правильно. Только вместо того, чтобы послушаться, выходит. И разворачивает обратно, к себе лицом.

Наверное, на моём лице весь спектр эмоций, испытываемых по поводу такой паузы, но кто будет оправдываться перед горничной, правда? И вместо хоть какого-то ответа он поднимает меня в воздух, усаживая на барный стул.

Высота — именно то, что нужно. Впрочем, и неудивительно, их мы подбирали очень даже специально. Так что мне остаётся только развести ноги, обнимая мужа за бёдра и позволяя вернуться туда, где я нуждаюсь в нём особенно остро.

Я не могу видеть себя со стороны, но даже представленной картинки хватает с лихвой — я, с задранной юбкой и Фей, в костюме и с расстёгнутыми и приспущенными брюками. Голова идёт кругом, но пока на месте удерживают самые любимые руки в мире, всё в порядке.

— Ты скоро? — вновь сбиваясь со сценария, он отрывается от губ, временно занявшись шеей, раз уж обожаемая им грудь нынче вне зоны доступа.

Мне хватает сил лишь на то, чтобы кивнуть, потому что и впрямь уже на грани, внизу живота растёт то щекотное ощущение, что для меня является предвестником разрядки. И непроизвольно вцепившись ногтями в плечи мужа, я приникаю к нему ещё ближе, хотя, казалось бы, уже некуда.

Каждое движение грозится стать финальным аккордом и каждое я встречаю новым стоном прямо в прижавшиеся к моим губы. Просто прижавшиеся, потому что на поцелуи прямо сейчас не хватает ни меня, ни его. И когда Фей конвульсивно подаётся вперёд, одновременно притягивая меня ближе, я выдыхаю «Ох, да» одновременно с Феевым «Млять!». И чувствую чудесные волны накатившего оргазма.

— Женщина, ты меня с ума сведёшь! — с немного нервным смешком жалуется супруг, выходя из меня и помогая спуститься со стула, когда комната перестаёт плавать перед глазами, а дыхание — напоминать предсмертные хрипы.

Оказавшись на полу, я тут же сбрасываю туфли, разом становясь ниже его, зато испытывая ни с чем не сравнимое наслаждение. Хотя нет, вру, ни с чем не сравнимое — это то, что произошло пару минут назад.

— Вам не понравилось, Тимофей Игоревич? — расправляя юбку, бросаю на него игривый взгляд из-под упавших на лицо прядей.

— Арр, не провоцируй! — он застёгивает молнию на брюках, кося на меня в ответ. — Нарвёшься на второй раунд вот прямо на полу, потому что на ногах я уже не устою.

— Какое… заманчивое… предложение… — перемежая слова с лёгкими поцелуями, признаюсь я. А потом не выдерживаю, вовлекаю в долгий и глубокий, целуя уже не работодателя, а мужа. И, оторвавшись лишь минуты через две, произношу. — Привет, любимый.

— Привет, любимая, — в унисон отзывается он, упираясь лбом в мой лоб. Смотрит долгим взглядом, от которого всё внутри буквально плавится, прикасается губами к носу шутливо. А потом уточняет шёпотом. — А у нас есть что поесть?

И такой он стушевавшийся в этот момент, что я не выдерживаю и смеюсь, запрокинув голову. Ну, муж, а? Костюмы, ролевые игры, ага… Борща ему тарелку и будет счастлив.

Но поздним вечером, когда я засыпаю в его объятиях, чувствуя, как кончики пальцев поглаживают кожу груди (не в качестве намёка, а просто потому, что ему это нравится), Фей тихо интересуется на ухо:

— А там, где ты этот костюм купила, белые халаты продаются?

— Спи давай, иначе прямо сейчас пропишу тебе большую клизму, — сонно отзываюсь я.

Халат ему белый подавай, надо же! Я вообще-то думала о наряде стюардессы. Ну да ладно, пусть будет халат…

Поцелуй между лопаток последнее, что запоминает мозг, прежде чем окончательно погрузиться в сон.