состав правительства Лазурии через три года. Только вот остальные заказанные данные водитель, к сожалению, не успел…
Но фельдмаршал уже не слушал. Сжав побелевшие губы, он впился глазами в список. Пробежал его раз, потом еще и еще…
— Н-да, ни одной знакомой фамилии. — Фельдмаршал заставил себя усмехнуться, но усмешка получилась кривая. — Ну, ничего, разберемся… — Он аккуратно сложил листок вчетверо и спрятал его во внутренний карман пиджака. — А как там… насчет меня?
— Никаких следов, — доверительно сообщил директор.
— Но… мой монумент на Рыночной площади?!
— Не обнаружено. На этом месте разбит сквер с подземным туалетом посередине.
— Так… — Усилием воли фельдмаршал заставил себя говорить почти спокойно. — Но разве ваш посыльный не мог, по крайней мере, расспросить прохожих?
— Видите ли, у него оставались считанные минуты, и он успел обратиться лишь к какому-то рабочему, красившему подъезд. Ну а этот маляр в ответ на вопрос водителя только плюнул и послал его подальше…
Некоторое время фельдмаршал молча рассматривал свои ногти. Затем произнес:
— Итак, значит, заказ выполнен только частично.
— Мне кажется, точнее было бы сказать: не полностью, — заметил директор. — Но если вы желаете, мы могли бы сделать завтра еще одну попытку узнать о вашей судьбе. Вам придется, конечно, доплатить, но сравнительно не так уж много, поскольку мы чувствуем себя обязанными.
— Принимается, — сказал фельдмаршал. — Только загляните теперь поближе. Скажем, через полтора… или нет, лучше через полгода.
* * *
Но назавтра белые пятна на лике грядущего так и не прояснились.
— Ничего не поделаешь, никто не застрахован от неудач, — говорил директор, вышагивая от стола к двери и обратно. — В данном случае водителя трудно в чем-нибудь упрекнуть. Он заговорил на улице с безобидной на вид старушкой. Причем заговорил издалека. Но как только попытался завести речь о вашей судьбе, эта милая бабушка подняла такой крик, что сбежавшаяся толпа… В общем, судя по всему, они приняли его за вашего сторонника… К счастью, водителю удалось вырваться и добежать до своей спрятанной в кустах машины. По возвращении его пришлось на пару деньков госпитализировать… Директор внимательно посмотрел на сидевшего с каменным лицом фельдмаршала и, сделав паузу, заключил: — Возбужденное состояние жителей определенно указывает на то, что события, дату которых мы пытаемся установить, произошли незадолго до этого неудачного рейса. Но вот когда именно…
— Надеюсь, вы мне это сообщите завтра, — медленно проговорил фельдмаршал, глядя куда-то в стену. — Полагаю, на этот раз доплаты не потребуется?
— О да, разумеется… Фирма полностью сознает свои долг и сделает все, что можно… Только вот мы никак не можем подыскать замену этому госпитализированному бедняге. Некоторые согласны рискнуть, но лишь при условии оплаты в тройном размере. Заявляют, что поскольку задание повышенной степени трудности…
— Сколько? — по-прежнему не глядя, перебил фельдмаршал. И, услышав цифру, мрачно кивнул.
— Может быть, на сей раз заглянуть в самое близкое будущее? — предложил директор.
— Да, давайте ровно через месяц.
* * *
— Есть! — не в силах скрыть радости закричал директор, когда двадцать четыре часа спустя осунувшийся фельдмаршал снова показался на пороге его кабинета. — На этот раз все в порядке! Водителю удалось купить в киоске номер журнала, где подробно описывается все, что вас интересует. Значит, так… — Он заглянул в лежащие перед ним бумаги. — Вас свергли 9 апреля. Причем, как пишут в журнале, заговор подготовлялся уже давно. Далее говорится, что, пытаясь бежать, вы утонули в дворцовом пруду…
Фельдмаршал стоял, крепко вцепившись пальцами в спинку кресла. Казалось, из него разом откачали половину крови.
— Девятого апреля… — глухо, почти про себя пробормотал он. — Сегодня шестое… Значит, три дня… Ну нет, врешь, я за это время еще кое-что успею… — Глаза фельдмаршала вспыхнули прежней энергией. — Разрешите от вас связаться с моей столицей, — обратился он к директору. — Сами понимаете, сейчас каждая минута…
— Пожалуйста, — пожал плечами хозяин кабинета. — Только я вас предупреждал, что все равно не изменишь…
— Алло, соедините меня со столицей Лазурии. — Бас фельдмаршала уже грохотал в телефонной трубке. — Да, лично главу страны. Пусть разыщут, где бы ни находился: важное государственное дело… Через три минуты?
Ладно, жду…
— Позвольте, я ничего не понимаю… — Директор во все глаза смотрел на положившего трубку посетителя. — Вы что же… вызываете самого себя?!
— Ну, это уже вас не касается, — сгоряча отрезал фельдмаршал.
— Я, собственно, хотел уяснить, с кем фирма имеет дело, — сдержанно сказал директор. — Ведь если человек вызывает главу государства, следовательно, сам он…
— Да нет, не сомневайтесь, я и есть глава. Как бы это вам объяснить… фельдмаршал несколько секунд поколебался, потом, решившись, махнул рукой. Ладно, раз уж все равно придется отсюда говорить… Ну, в общем, дело в том… Для жителей Лазурии я никуда не уезжал. По-прежнему появляюсь там на приемах и прочее. Мой двойник настолько вылитый я, что даже министры ни о чем не подозревают. И голос, и походка… Сам-то он, конечно, болван. Но я ему велю в мое отсутствие побольше помалкивать. Пусть думают, что я не в духе. Все-таки так спокойнее…
Телефон громко зазвонил. Фельдмаршал жадно схватил трубку.
— Алло, кто это? Карлос, ты? Слушай, дело срочное, и я буду говорить прямо, без шифровки. Во-первых, немедленно введи комендантский час и вышли за мной мой реактивный… Что? Что ты сказал?!
Он внезапно замолчал, и директор явственно услышал звучащий в трубке голос: «Вы меня, кажется, с кем-то путаете, любезный. Я никакой не Карлос, а фельдмаршал — Спаситель Лазурии. И имейте в виду, что моему презренному двойнику отныне въезд в страну строго запрещен». Послышались частые гудки: там, в столице Лазурии, повесили трубку.
Тихо охнув, фельдмаршал схватился за голову.
— Этот негодяй… Проклятье!.. Это ничтожество объявило себя мной!.. — С исказившимся лицом он метнулся к директору. — Значит, все ваши предсказания — ложь! Меня свергли раньше… Немедленно отдавайте деньги обратно! Ведь у меня теперь ни гроша…
— Пожалуйста, успокойтесь, — мягко отстранил его директор. — Гарантирую вам, что наша информация полностью подтвердится. Ровно через трое суток этот самозванец будет свергнут. И утонет в пруду. А так как вы сами говорите, что об этой истории с двойником никто не знает, — то все и будут думать, что утонули вы.