Содержание

Лекарство от уныния

Лекарство от уныния

Поездка к отцу

Санькина доля

Боже, ущедри и благослови

Молитва Веры

Радости Надежды

Посреди сени смертныя

Непонятная книга

Другой человек

Кто мой ближний?

Кто такая Магдалина

Рязанская подвижница

Истории отца Бориса

Молитва священника

Путь к Богу

Есть у нас ещё дома дела

Катя-попрошайка

Дорожные были

Рыбный пирог для детей

Отец Борис и свидетели Иеговы

Истории отца Валериана

Пельмени для Витальки

Чужое послушание

Ленитесь, братия, ленитесь!

Как отец Валериан с осуждением боролся

Жареная картошка на зиму

Отец Валериан, Петенька-здоровяк и умиление

Раздражительный Виталька

Где мой Мишенька?

Сей род ищущих Господа

Один день священника

Неплодная смоковница

Сей род ищущих Господа... или Дороги, которые мы выбираем

Короткая история о недолгой жизни Славы-чеха

Бронь в монастырской гостинице

Особенный день

Глас хлада тонка

Небесные уроки

Афонские истории

Афон — это духовная школа

Первая ночь на Афоне

Афонские старцы

Страшные Карули

Отец Стефан

Камушек из пещеры

Гостеприимная встреча

Внутренние Карули

Келья пустынника

Сердце человека обдумывает свой путь

В предвкушении подъема

Дорога к вершине

Страхования

Скит Панагии

На вершине

Мы заблудились

Ночлег в келье святого Иоанна Предтечи и урок любви Христовой

Послушание от Бога

Афонские послушания

Афонское искушение

Пасхальная радость

Святыни Афона

Встречи

Урок отца Ионы

Сорок минут

О старом серванте

Родственные души

И никаких таблеток!

Превентивный удар

Лешка-тюфяк

Живый в помощи Вышняго

Права человека

Сорок минут

Лекарство от уныния

Лекарство от уныния

Быть иль не быть — вот в чем вопрос! Эти строки Ксюха хорошо помнила, и они как нельзя лучше подходили к ее сегодняшней ситуации. Вопрос стоял, прямо скажем, ребром. И, похоже, ситуация эта складывалась не в пользу Ксюхи. Не быть, не жить. Что ж... И так долго она прожила на белом свете — уже за двадцать перевалило. А ведь всегда жила одним днем. День пережит — и слава Богу!

Но прежде, чем все решится, ей нужно предпринять три последние попытки, пройти три дороги. Очень важные. Каждая из них могла продлить ее жизнь, а могла приблизить смерть.

Попытка первая

Мимо прошел официант с подносом—запах жареного мяса одурманил, вышиб все мысли из головы, все тело стало одним пустым тянущим желудком. Повела носом вслед, но официант кивнул головой — жди! — и скрылся в полумраке уютного зала. Слушай музыку, Ксюха!

Кафе «Березка» находилось в центре города, оформлено было в русском народном стиле, и теплый баритон печально выводил:

Не жалею, не зову, не плачу,

Все пройдет, как с белых яблонь дым.

Увяданья золотом охваченный,

Я не буду больше молодым...

Почти все ее детдомовские подружки остались молодыми навсегда — там, на краю города, среди тихих крестов. Кто-то умер сам от вина и наркотиков, от ВИЧ-инфекции, кого убили. А у некоторых и могилки нет: пропали, сгинули без вести — ровно никогда и не рождались. Подружка Ленка, высокая, крепкая, сильная, красивая — жить бы да жить, — умерла. А она, Ксюха, невзрачная — жива. Пока жива. До Ленки ей далеко, конечно... Вот разве что глаза... Глазау Ксюхи, говорят, красивые, выразительные. Атак — маленькая, худенькая, «задохлик». И училась — так себе.

Ленка хорошо училась, почти отличница. Тянула за собой Ксюху, остальных девчонок. Мечтала о счастливом будущем: свой дом, семья, любимая работа. Путешествовать мечтала. Говорила: «Прорвемся, девчонки! Пусть те, кто нас бросил, локти кусают!» Могла постоять за себя.

Ксюха за себя постоять не могла — задохлик, поэтому при спорах и ссорах сразу уходила, ни с кем не ругалась, не задиралась — так шансы уцелеть увеличивались. Да и по характеру она была необидчивая.

Учиться всех отправили в третье училище — на штукатуров-маляров, выбирать не приходилось. Учили их неважно: в основном полы мыть и обои сдирать — бесплатная рабочая сила.

А после училища они с Ленкой оказались на стройке. Счастливое будущее отодвигалось все дальше, ускользало за неподъемными ведрами цемента и песка, которые замешивались вручную, за ледяными сквозняками пустых окон. Мечты растворялись в сырости холодных стен, мокрых от раствора, пугливо исчезали от мата пьяных мужиков-строителей, от грязной, задубевшей спецодежды, стоящей вертикально при раздевании.

Покрасочные работы по технике безопасности нельзя выполнять в одиночку, и красили вдвоем. Ленка всегда красила больше, потому что Ксюха не справлялась, в полуобморочном состоянии выползала отдышаться. Мужики ухмылялись: «Хорошая, девки, у вас работа: краску и растворитель можно задаром и беспалево нюхать! Вон одна уже готова!»

Жили в общежитии, как в детдоме, — твоя только койка, и то, когда придешь, на ней может сидеть кто угодно. Рядом на кровати соседка — все руки в шрамах от попыток суицида. В