Николай Наволочкин Жили-были…

Городской Дворец пионеров проводил конкурс на лучшую фотографию. Немало удивились члены жюри, когда вскрыли конверт с надписью: «Сюжет Пети Азбукина».

На первом снимке крупным планом были сфотографированы мальчишечьи ноги в тапочках, торчащие из форточки.

На втором — отчаянная потасовка. Причём дрались мальчики в пионерских галстуках, а помогала им кудрявая девочка. Петя Азбукин увековечил момент, когда она веником лупила по макушке одного из драчунов.

На третьей фотографии красовалась обыкновенная, ничем не примечательная табуретка.

На четвёртой — пират не пират, разбойник не разбойник, — в общем, человек в маске, выглядывающий из ящика с надписью: «Для мусора».

Пятый снимок показывал какую-то таинственную машину. Сначала члены жюри подумали, что это заурядные часы-ходики, однако очень уж много тянулось от них всяких цепочек и проводов. Сбоку, рядом с циферблатом, на котором значились только две цифры — 1 и 2, высовывалась большая шестерёнка. А там, где на циферблате обычно бывает картинка, виднелись слова: «Адская машина». Какие уж тут ходики!

Более или менее подходящим снимком был шестой. На нём девочка вытирала нос платком мальчику, наверное первокласснику, потому что этот небольшой мальчуган был в школьной форме и держал в руках портфель. Шестой снимок даже хотели поместить на выставке, назвав его «Заботливая сестренка», но когда взглянули на последнюю, седьмую фотографию, то раздумали: на седьмой фотографии милиционер держал за руку какого-то малыша. Члены жюри вгляделись в лицо этого малолетнего нарушителя и узнали того самого первоклассника, которому девочка вытирала нос. Да и девочка многим показалась знакомой. Перебрали снова весь «Сюжет Пети Азбукина» и увидели, что это она в драке орудовала веником.

Повздыхали, повздыхали члены жюри, но помочь ничем не могли. Так ни одна фотография Пети Азбукина не попала на выставку. Но я заинтересовался ими. Петю я знал давно, мы с ним встречались в пионерском лагере на Утиной протоке. Прихватив с собой фотографии, я отправился к Пете в Садовый переулок и услышал не только про «Адскую машину» и сыщиков из мусорного ящика, но и про рабочего человека Илью Егорыча, узнал грустную историю о том, как ребята помогали бабке Касьяновне, узнал… Впрочем, узнал всё то, о чём рассказано в этой книжке.

Автор

Петя Азбукин

Пете Азбукину не повезло.

У всех ребят, у всех взрослых и даже у восьмилетней Луши именины бывали ежегодно. Каждый год и в один и тот же день. В этот день счастливчика именинника все поздравляли, обращали на него особое внимание, покупали ему торт или пекли пирог. Кажется — всё, больше ничего не нужно человеку для полного счастья. Так нет же — ему ещё дарили подарки! Соседу Пети Азбукина Славе Чужому отец, например, подарил велосипед! Ване Иванову, тому самому, у которого было научное прозвище Конденсатор, родной дед подарил набор слесарных инструментов в чёрном деревянном ящичке. Ивану Васильевичу, новому жильцу из первого подъезда, носившему чёрную бороду, преподнесли, это Петя знал точно, электробритву «Нева», хотя Иван Васильевич не собирался сбривать свою бороду. И так далее и так далее.

Словом, любому человеку на земле раз в год приваливало счастье. Только Петю Азбукина судьба обошла. День рождения бывал у Пети редко, очень редко — раз в четыре года! Словно он житель другой планеты, где год равен четырём нашим. И всё потому, что родился Петя двадцать девятого февраля. А двадцать девятое февраля бывает не каждый год — оно, видите ли, появляется в календаре через три года на четвёртый — только в високосный год.

Но и в этом несправедливом законе имеются исключения. Оказывается, как ни мало високосных годов, некоторые из них три раза за четыреста лет ещё и снимают. Это Пете сообщил один знакомый десятиклассник, заглянувший к нему занять проявителя.

— Эх, Петя, Петя, — сказал десятиклассник, когда проявитель был у него в руках. — Хороший ты парень, да несчастный. Доживёшь ты, допустим, до две тысячи сотого года и будешь радоваться: «Ах, ах! Високосный год, у меня именины! Дарите мне подарки!» Откроешь календарь, а там двадцать девятого февраля нет.

— Обманываешь! — не поверил Петя.

— Младших обманывать нельзя, — возразил знакомый десятиклассник. — Я тебе научную истину сообщаю, так сказать аксиому. Три високосных года в каждые четыреста лет от-ме-не-ны. Книжки читать надо, а не девчонок фотографировать.

И он объяснил огорчённому Пете, что придумал это папа римский Григорий XIII, когда при нём исправляли календарь.

— Он, друг Петя, специально это подстроил. Знал, наверно, что двадцать девятого февраля родится пионер Петя Азбукин, вот и решил напакостить. В общем — поп, что с него возьмёшь?

Знакомый десятиклассник положил в карман проявитель и ушёл, — ему что, у него именины пятого мая, в День печати^[1]. А Петя очинил карандаш и стал высчитывать, какие високосные годы в ближайшие четыре века будут отменены и не пострадает ли он от этого.

Когда какой-нибудь человек чем-либо отличается от других людей — ну, в шахматы играет здорово, или поёт, как Шаляпин, или свистеть умеет по-особенному, вроде Илюхи-голубятника, — ему завидуют. А Петиной исключительности никто не завидовал. Очень надо четыре года ждать дня рождения! Не завидовали, но… Это «но» требует разъяснения.

Ребята из седьмого «Б», когда узнали о Петиной истории, немножко, конечно, гордились тем, что с ними учится такой редкий человек. Они даже посылали лазутчиков в другие классы, чтобы тайно узнать, нет ли у Азбукина конкурентов. Но ни на первом этаже школы, ни на втором, ни у первачков, ни у выпускников не было больше человека, родившегося двадцать девятого февраля. Так и получилось, что из всех шестисот тридцати четырёх учеников школы один Петя Азбукин мог сказать: «А у меня именины бывают раз в четыре года».

Чтобы не отступать от правды, необходимо сообщить, что ребята из другого седьмого класса — седьмого «А» — говорили, будто где-то на Плюснинке живёт бабка Касьяновна и как будто она тоже родилась двадцать девятого февраля. Но вы сами понимаете, что если говорят несколько раз «будто» и добавляют ещё «где-то», то это совсем не значит, что говорящий уверен в том, о чём он сам говорит. Поэтому я больше присоединяюсь к мнению ребят Петиного класса, которые