«онгр».

К Адену на цыпочках приблизился брат трудник.

— Тебя призывает ректор, — шепнул он. У Алена не хватило времени впасть в панику, хотя вызов послушника к ректору был веской причиной для паники. Он выскользнул из трапезной, вошел в северо-нанравленный коридор и вышел у двери своей кельи через минуту и четверть мили от трапезной. Торопливо, но тщательно он сменил серый балахон на костюм герольда посреди каморки, которая могла похвастать табуреткой, рукомойником, конторкой и парой пресс-папье. Ален, разумный молодой человек, не думал, что нарушил какое-либо правило сложного устава Ордена, но ведь он мог сделать это по неведению. Не исключено, пришло ему в голову, что келью он видит в последний раз.

Он обвел ее взглядом — авось все-таки не последним! — с любовью задержав его на стеллажике с кассетами. Там выстроились «Никольсон о марсианских глаголах», «Новый оксфордский венерианский словарь», внушительный шестикассетный «Немецко-ганимедианский разговорник», опубликованный давным-давно и далеко отсюда в Лейпциге. Но имелись и более современные работы: «Языки Галактики — эссеистйческая квалификация», «Полная грамматика цефейского», «Словарь венерианского II с самопроизношением» — десятки и десятки, ну и конечно, заигранная кассета макиавеллиевского «Князя».

Ну, будет, будет! Ален расчесал аккуратно бородку и вышел в юго-направленный коридор. На первом же пересечении перешел в восточно-направленный и минуту спустя уже стоял перед светским секретарем ректора.

— Лучше освежи в памяти неправильные лирские глаголы, — панибратски сказал секретарь. — Там торговец, который подыскивает дешевого герольда для поездочки на Лиру IV.

Вот так Ален без проволочек узнал, что его не вышвыривают из Ордена, а повышают до статуса Действующего Герольда. Но, как и полагается герольду, он ничем не выдал своего глубочайшего облегчения, Однако советом секретаря воспользовался и благоразумно настроился на лирский язык.

Пока он мысленно барахтался в склонении существительных, означающих только неодушевленные предметы, голос ректора — и каким же медовым был этот голос! — зазвучал из внутреннего телефона на секретарском столе.

— Пустите послушника Алена, — распорядился Великий Герольд.

Быстро одернув одеяние, юноша вошел в гигантский кабинет ректора, над письменным столом которого рыдала бриллиантами печать Ордена. Там он увидел незнакомого человека и заключил, что это и есть торговец — чернобородый типчик в веганском плаще, который облегал его коренастую фигуру очень и очень неэлегантно.

И сказал ректор:

— Послушник, венцом твоих стараний будет, если ты будешь сочтен пригодным… — Он учтиво обернулся к торговцу, который досадливо пожал плечами.

— Мне все одно, — пробормотал чернобородый. — Кто-то подешевле, кто-то знающий феню лирского жулья, богатеющего на драгоценных камнях, а главное, кто-то без проволочек. Накладные расходы высасывают из меня кровь, пока корабль торчит без толку в поле. А когда мы выйдем в космос, моя безмозглая команда, уж конечно, будет почем зря жечь бесценные литры моего топлива. А когда мы прибудем, бесчестные лиры, само собой, довершат мое разорение, присвоив даже ту крохотную прибыль, на какую я рассчитываю, Почтенный Великий Герольд, сдайте мне этого желторотика подешевле, и я пожелаю вам счастливо оставаться.

Мохнатые брови ректора сурово насупились.

— Торговец, — произнес он звучно, — нашей миссий утилитарнской галактической культуры нет дела до твоей прибыли. Я прошу тебя испытать этого юношу и, если ты найдешь его готовым, предложить ему должность твоего герольда в твоем полете. Он будет хорошо тебе служить, ибо был обучен тому, что коммерция и слова — ее посредники, суть связующие узы, которые в грядущем объединят космос в единое человечество. Не внушай себе, будто Колледж и Орден Герольдов всего лишь пособники в твоем коммерческом предприятии.

— Ну, ладно, — проворчал торговец и задал Алану вопрос на ломаном лирском: — Парень, ты сделать вегские камни трех огней, чтобы лирские женщины понравиться и приходить покупать и опять покупать?

Ален ответил без запинки:

— Вегаиские троепламенные камни пользуются особым успехов на Лире, и особенно среди ее женщин, когда они вделаны в стеклянные ножные браслеты, если крупные, и когда вделаны лирской «счастливой пятеркой» в перстень для больших пальцев, если мелкие. — Про себя он ликовал, что случайно прочел — и по железному правилу Ордена запомнил чуть не наизусть — развлекательный роман, в котором бегло упоминалась лирская торговля драгоценными камнями.

Торговец что-то пробурчал и перешел на цефейский, видимо, свой родной язык:

— Это было сказано хорошо, герольд. Ну а теперь скажи мне, хватит у тебя духа стать к прыскалке, если на пути отсюда к Лире нас перехватят подлые грабители, именующие себя сборщиками пошлин Владения Эйолфа?

Ален чувствовал на себе взгляд ректора.

— Благодарная миссия нашего Ордена, — сказал он, — запрещает мне пользоваться каким-либо оружием кроме истины для созидания космической утилитарианской цивилизации. Нет, почтенный торговец, я не встану к вашим боевым орудиям.

Торговец пожал плечами.

— Что же, придется взять, что дают. Почтенный Великий, Герольд, назови мне цену.

Ректор сказал небрежно:

— Я рассматриваю это как стажировку для нашего послушника, и гонорар будет минимальным, Ну, скажем, двадцать пять процентов твоей чистой выручки после отлета с Лиры согласно аудиту Действующего Герольда Алена.

Вопль ярости торговца эхом раскатился под сводами огромной комнаты.

— Это вымогательство, — взревел он. — Кто, кроме вас, нечестных на руку подлецов, с вашим Ордером и приемчиком обучать их с младенчества, может овладеть всеми языками галактики? Какой шанс есть у честного торговца, занятого прибылью и убытками, научиться лопотать на наречиях всех рас от Сириуса до Угольного Мешка? Это вымогательство! Да, вымогательство, и я скажу то же на смертном одре!

— Умри снаружи, если наши условия ты находишь неприемлемыми, — сказал ректор. — Ордер не торгуется.

— Мне ли не знать! — уныло вздохнул торговец. — И чего я не ограничился своей собственной системой и насосами фабрики моего дорогого отца! Так нет! Надо было подвернуться этой сделке с драгоценными камнями на Веге! Ну да хватит об этом. Тащите свой контракт, я подпишу.

Мохнатые брови ректора поднялись.

— Мы не заключаем контрактов, — сказал он. — Взаимное доверие между герольдом и торговцем — вот краеугольный камень, на котором будет создана всекосмическая дружба и взаимопонимание.

—