динамику развития признаков пола и формообразующую роль гормонов, а также разрабатывает проблему многоплодия.

Обращавший большое внимание на дело развития прикладной зоологии, в особенности пчеловодства и шелководства, А. П. Богданов сумел заинтересовать пчелой и тутовым шелкопрядом и ряд своих учеников: Г. А. Кожевникова, А. А. Тихомирова, Н. М. Кулагина, К. А. Сатунина (ср. стр. 270). Обе крупные работы проф. Г. А. Кожевникова (1866–1933) были посвящены пчеле («Материалы по естественной истории пчелы», 1900, «Явления полиморфизма у пчелы и других общественных насекомых», 1905), пчела же и пчеловодство — тема многочисленных мелких статей и заметок. Во время его директорства (с 1904 г.) Московский зоологический музей, уже переведенный в 1902 г. в новое здание, был заново оборудован и открыт для публики (1911). Вместе с А. П. Семеновым Тян-Шанским (ср. стр. 271) он был одним из первых, заговоривших об охране природы.

Тутовым шелкопрядом и шелководством всю свою жизнь занимался Александр Андреевич Тихомиров (1850–1931), московский профессор и директор Зоологического музея (1896–1904). Изучая историю развития тутового шелкопряда, он особое внимание уделял яйцу, произвел ряд удачных опытов по искусственному партеногенезу (1886, 1888) и был первым, установившим возможность такого явления. «Основы практического шелководства» (3 издания, 1891, 1895, 1914), составленные им, и теперь еще ценное пособие, несмотря на его устарелость. А. Тихомиров работал и в других областях зоологии, но его знают именно как шелковода и… антидарвиниста: он был ярым противником учения о животном происхождении человека и среди «широкой публики» прославился именно выступлениями против Дарвина. Это не помешало ему все же быть редактором перевода дарвиновских «Насекомоядных растений» (1876): ведь там ничего не говорилось о человеке, да и сам он был тогда еще молод.

Прикладная зоология в России существовала издавна, но научная прикладная зоология появилась лишь во второй половине XIX в., да и то преимущественно только в виде прикладной энтомологии. Крепостническое хозяйство мало нуждалось в охране урожая и здоровья скота, хозяйство капиталистическое, начавшее изумительно быстро расти в течение последней трети века, вызвало быстрый рост и прикладной зоологии: купцы и промышленники были гораздо практичнее землевладельцев-дворян. Прошлое прикладной энтомологии в России связано с очень немногими именами, но именно эти «немногие» создали обширную школу, плоды которой мы видим теперь.

Еще в 1858 г. появилась довольно объемистая сводка о вредных насекомых, написанная Ф. П. Кеппеном (1833–1908) на немецком языке, позже переизданная им в совершенно переработанном виде уже по-русски («Вредные насекомые», 1881–1883, 3 тома). Кеппен работал не только в области энтомологии: зоогеография, фитогеография, физическая география, сельское хозяйство, лингвистика — это был очень разносторонний ученый, отдававший к тому же немало времени службе. Почти 30 лет было затрачено им на составление «Русской зоологической библиотеки», которая должна была, по мысли автора, дать исчерпывающий справочник по литературе о русских животных. Это издание осталось незаконченным: вышли только 2 тома «общей части» (1905–1908)^[171], специальная же часть (систематическая) так и лежит по сей день без движения.

Федор Петрович Кеппен (1833–1908).

Зоологом и сравнительным анатомом был второй из старейших русских «прикладников» — Карл Эдуардович Линдеман (1844–1929), первый доцент, прочитавший курс прикладной энтомологии (1866). Около 200 работ, в большинстве о насекомых, учебники зоологии, энтомологии и сравнительной анатомии — наследство этого исключительно работоспособного человека, бывшего готовым в любой момент выехать туда, куда его позовут на борьбу с вредителями.

Руководителем «министерской энтомологии» долгие годы состоял Иосиф Алоизиевич Порчинский (1848–1916), проведший в мундире чиновника 41 год. Это не значит, что он был «человеком в мундире», нет. Изучению биологии насекомых он отдавал все свои силы, — и ему удалось выяснить историю развития и образ жизни множества вредных видов. Кроме насекомых-вредителей, он изучал двукрылых, работал по выяснению значения и происхождения разного рода защитных окрасок и скульптуры насекомых. Порчинский не был профессором, но его школа велика: все русские прикладники прошли через эту «школу» — монографии о вредителях, написанные им.

Иосиф Алоизиевич Порчинский (1848–1916).

Основная специальность московского профессора академика Николая Михайловича Кулагина (1859–1940) — вредные насекомые, но работал он — и всегда — чуть ли не во всех областях зоологии: черви, насекомые, ракообразные, пятиустки, простейшие, млекопитающие, эмбриология, гистология, экология, эксперимент, охрана природы и заповедники, охотоведение, пчеловодство и шелководство — «богдановец» виден сразу. Прикладная энтомология обязана Н. М. Кулагину «школой»: именно его школа создавала прикладную энтомологию последних 40 лет, и если в наши дни появилась «конкурирующая школа», то первенство (не только по времени, но и по качеству) все равно остается за московской школой Н. М. Кулагина.

Немало «прикладников» дала и школа Николая Александровича Холодковского (1858–1921), профессора Лесного института (энтомологи) и Военно-медицинской академии (паразитологи). Список его трудов превышает 200 названий. Особенно большое значение имеют работы Н. А. Холодковского по выяснению сложных циклов развития тлей и хермесов, по тлям, затем по гистологии насекомых, по паразитическим червям, описания отдельных вредных насекомых. Н. Холодковский — автор двух прекрасных учебников — по энтомологии и по зоологии. Дарвинист, он напечатал ряд популярных статей, критикуя антидарвинистов из лагеря идеалистов. Он же — поэт и известный переводчик гетевского «Фауста» (перевод получил Пушкинскую премию Академии наук и выдержал более 10 изданий).

Николай Александрович Холодковский (1858–1921).

«Не только научная сила 1-го ранга, но и безусловно честный человек», — так охарактеризовал В. И. Ленин («Ленинск. сборн.», XXIII, 1933, стр. 167) Николая Михайловича Книповича (1862–1939), имя которого неотделимо от истории исследования наших морей. Его первая поездка (экспедиция по исследованию сельди в