мгновения.

Поле Куликово. И мосты, горящие за спиной. Теперь русским полкам некуда отступать. Как и литовским полкам братьев Ягайло, который торопиться помочь Мамаю в битве. Как двум татарским полкам, что сражаются за Русь, не против соплеменников и единоверцев, а против захватчиков, что пришли на землю успевшую стать их родиной.

Пересвет словно видел поле с высоты. Зрел и засадный полк, что стоял в дубраве. Узрел он и сторожевой полк, которому принять на себя всю тяжесть атаки Мамая. Над воинами уже витал призрак смерти, но они грозно усмехались, споря, кто больше утащит на тот свет врагов.

В шатре Мамая уже царило радостное оживление. Русские, можно считать, проиграли, и Мамай заранее слушал хвалебные речи. Сам он не был Чингизидом, а даже их врагом. Но и ханом себя не называл. Был у него хан… Дальше юрт своих жен носа не казал, да пыжился при народе, тамгу прикладывал.

— А это ты, — узнал Мамай вошедшего в шатер воина. — Садись, выпей. Готовы ли твои воины?

Вошедший не был монголом или иным кочевником. Да и одет больше, как пеший воин, чем легкий, подвижный всадник-кочевник. Он был посланником Европы. Далекая Генуя послала воинов. Торговля давала большую прибыль, а война сулила еще больше.

— Мои солдаты готовы, — резко ответил европеец. — Но это не то, что обещано. Это не толпа мужиков, а войско!

Мамай прищурил и без того узкие глаза:

— Нас больше самое меньшее на три тумена! И князь у них трус, что у монахов прятался, когда мои послы обнажили сабли!

— Но два года назад он разбил Бегича, — подал кто-то голос. — Может сам князь и… Но воеводы у него знающие.

— Не в воеводах дело, — нахмурился один из темников. — Я сражался с русскими рядом и против них. Дело в простых воинах. Мне дед рассказывал, а ему его дед, о битве на льду. Далеко на севере. Тогда у их князя Александра, служили наши всадники. Рассказывал, как тонули закованные в железо воины, а русские сами хватали их, стараясь быстрее на дно утащить.

— Наши воины не менее храбры! — горда прервал его другой бек.

Утро было туманное, и долго полки простояли, прежде чем увидели друг друга. Теперь, пред битвой, пришел час поединка богатырского. На него выехал Пересвет, обуреваемый самыми противоречивыми чувствами.

Для русских поединок был обязательным началом боя, давней традицией. Кочевники почитали его за схватку меж войсками, и часто целое войско уходило без боя, видя, как повержен сильнейший из них. Но те времена давно прошли. И теперь бой богатырский не более чем дань традиции. Но традиции крепкой.

Из монгольских полков выехал Тимур-мурза. Прозванный у своих Челубаем, а русскими Челубеем, он впрямь отличался огромной силой, и воинской сноровкой. Придерживая горячего коня, кочевник чуть поднял копье, целя в сердце Пересвета.

Они помчали навстречу судьбе и смерти. Двое неумолимых воинов. И Пересвет УВИДЕЛ.

Вот прорываются Мамаевы полки сквозь сторожевой полк, и падают воины Руси. Разбит и передовой полк, никто в нем не выжил. Сломан левый фланг и даже засадный полк оказался бессилен. Но не побежали воины русской земли. Стояли до последнего. Как греки-спартанцы в Фермопилах. А позади шел резерв Мамая, торопились из-за реки полки литовские. И стяг Сатаны поднимался над горящей Русью. Отныне не будет такой страны.

Хрипящие кони неслись быстрей и быстрей. Булатное копье жаждет теплой крови. Пересвет вспомнил и старого волхва, и свое видение у реки.

— Перун!!! Прими же мою жертву!!! Живи Русь!!!

Копье Челубея с хрустом проломило грудь Пересвета. Но в последний момент, словно чья-то сильная рука сжала его пальцы на древке. И рядом на траву рухнул Челубей, пронзенный копьем Пересвета.

Оба войска на миг смолки, взирая на двоих погибших.

— Уходи! Тебе больше нет места в этом мире!

Перун повернулся к небесам, откуда прогремел голос. Его синие глаза сверкали, а рыжая борода воинственно топорщилась.

— Мне да! А таким как он всегда есть место на Руси. Сколь бы ты не пытался превратить русичей в стадо покорных агнцев-баранов! Отныне в них вечен, будет этот дух. И никто… Ты слышишь меня?! Никто пришедший сюда с мечем, не уйдет.

— Ничто не вечно.

— Кроме Чести и Мужества!!!

Воины смотрели на текущую, подобно полноводной реке, толпу из лошадей и людей. Они ждали, и рядом с каждым стояло тень Пересвета, и тех, кто был до него. И они знали, что так будет всегда.

ИЛ-2 падал к земле. Безжизненно висел на ремнях стрелок-радист. Корчась от боли в спине пилот с ужасом видел стремительно растущие ромбы и квадраты, что превращались в танки и солдат. И увидел рядом с самолетом призрачную фигуру могучего всадника. Он скакал рядом, целя копьем во врага, что топтал родную землю.

— Не может быть, — прошептал летчик. Он знал! Он уже видел этого всадника!

Оставляя за собой дымный шельф, горящий штурмовик, мчался к земле. Летчик сжал штурвал, направляя самолет в ненавистную коробку железа с намалеванным на борту крестом.

— Живи Россия!!!

г. Усть-Каменогорск Апрель 2001 г.