возврата назад. Только сейчас дошло, что свет попадает на заднюю стенку углубления только отраженным от воды при строго фиксированном ее уровне в реке. Вторая деталька - пещерка в этом времени такая же, как и в моем времени. Значит - забросило не так далеко, иначе скала была бы целой.

Ночи в августе в наших широтах очень короткие и я решил податься ближе к деревне, что ниже по течению. Выбор был сделан из простого соображения. Из истории любимой республики я знал, что именно в районе этой деревни всегда ютились древние люди. Лично я сам в детстве отрыл немало черепков на склоне горушки рядом с селением. На север, только на север. В южную деревню я наведаюсь попозже, если не сожрут в родной. Есть кой-какие планы.

Изъель я перешел, не замочив ног по перекату чуть выше устья. Дальше пришлось двигаться по берегу. Дорога, пробитая через болото, тоже исчезла. Я обошел длинный мыс и вышел к бывшему хутору Воробьевке. Конечно, никаких следов человека здесь не было. Вот и знакомый ручей . Так же , как и в мое время, по поверхности воды змеилась масляная нефтяная пленка. В будущем здесь откроют газоконденсатное месторождение, правда местным жителям от грандиозного события не обломится ничего. Вот открылась длинная лука реки, сплошняком поросшая ядреным сосняком. Никаких следов катищ. Я поднялся на крутой берег и прошел по белому ягелю к месту, где в будущем будет кладбище. Там, где я сейчас стоял, в сороковые годы будут закапывать умерших заключенных со сталинской зоны.

Откуда интересно ветер? С севера, северо-запада. Ну да, основное направление на местной розе ветров. Значит, если есть собачки, они меня не унюхают.

Уже должна была проявиться околица, однако никаких следов огородов или хотя бы изгороди не наблюдалось. Появились сомнения в самом существовании селения. Начали рисоваться картинки атак местных индейцев с томагавками и жерди, к которой меня привяжут. Похоже, я попал в эпоху, когда для человека безопасней заховаться поглубже и не высовыватьс. Наверняка уже появились местные рэкетиры в лице князька на пару с батюшкой.

В моем детстве деревня стояла на небольшом возвышенном плато размерами двести на триста, а дальше за ручьем располагался поселок лесозаготовителей, в котором я имел честь вырасти. Я осторожно прошел к устью ручья и только тут обнаружил тропу малохоженную и совсем не езженную. Вся пойма ручья поросла мощными старыми елями. Раньше здесь была обширная луговина. Тропинка имела ответвление и вела к ручью. И это объяснимо. Значит плавсредства туземцев прятались на ручье, который был значительно полноводней, чем раньше. Основная тропа привела к трем избам, скорее охотничьим избушкам, которые топились по черному. Никаких частоколов не наблюдалось. Понятно, что местные даже при отсутствии огнестрела при желании давно бы украсили меня стрелой или одарили камнем из пращи. Залаяла собака, по голосу точно не сенбернар, что несколько утешило. Из-за домишки вывернулся дедок, одетый совершенно престранно. Как-то описать одеяния и особенно его обувь я был совершенно не в состоянии, вобщем что-то очень дремучее. Я отнесся к деду серьезно, может он тут мастер по метанию сюррекенов из булыжников. « Здравствуй, дикая тварь из дикого леса»-мелькнуло совершенно не ко времени в голове. Нет, мне было совершенно не до веселья. Просто пока я не относился ко всему происходящему достаточно серьезно. Ну вот такая компьютерная игра, хотя патрон уже был дослан и рука сжимала винтовку пистолетным хватом.

Дед рассматривал меня не с меньшим удивлением, особое внимание досталось блестящим черным бродням с лихо завернутыми голенищами. Затем он поздоровался на коми. На этом языке я умею здороваться, попросить поесть и попить и даже поинтересоваться, ловиться ли рыба. В целом было понятно, о чем спрашивает аксакал. Интересовались, откуда я взялся. Пояснил - то есть ткнул пальцем на юг и сказал: « Изъель». Дальше заело, я ничего не понимал. Оглянувшись, дед кого-то окликнул и из-за угла вышел парнишка с луком, на тетиве которого была наложена стрела. Вот и верь хорошим людям. Он спросил меня на странном языке и я почти понял. Это несомненно был русский язык, но какой-то скособоченный, где существительные и глаголы странно менялись местами. Суть вопроса заключалась в выяснении, как я туда попал.

Действительно, что рассказать этим людям? Вешать на уши лапшу, а потом довешивать каждый раз? Так и запутаться недолго. А маленькая ложь, сами знаете, рождает большую и соответственно большое недоверие, которое может привести к состоянию, несовместимому с жизнью. Пришлось выдать полуправду, что меня там высадили. Потом пацан спросил, кто я по роду занятий. Вот тут пришлось лезть пятерней в макушку. На купца я не тянул, на охотника тоже. Я выдал, что я рудознатец и, похоже, меня поняли. По большому не очень –то и соврал, ведь все окружающие запасы полезных ископаемых я знал довольно хорошо. Только вряд ли эти знания кого-либо обрадовали бы. Газовый конденсат, нефть, каменный уголь никому здесь пока не нужны. И все же вкусняшка была и находилась отсюда по прямой в семи километрах. Это были выходы битумных песчаников, попросту точильного камня. А пока меня как бы отправили в командировку сильные мира сего. Я помнил, что примерно в это время этот регион был под крышей Великого Новгорода и немедленно поинтересовался, так ли это. Кое-как продвигаясь в лабиринтах лингвистики, я уяснил, что здесь обретаются промысловики зверя, не афиширующие свое присутствие. Через полчаса я стал немцем, то есть человеком из-за кордона. Тогда так и было. Даже если ты японец - здесь ты немец. Как ни странно, моя винтовка хоть и заинтересовала их, однако не произвела ажиотажа. Слово «зелье» проскочило, а это значит, что ребятишки с порохом встречались.

Солнце уже садилось, по моим часам часов девять. Народ спохватился и я тоже, ведь толком так и не поужинал. Зашли в избушку. По -моему именно в такой спартанской обстановке жила баба- яга . Хорошо, что в начале августа еще тепло по ночам. По многим признакам выходило, что климат был мягче или точнее поконтинентальней. Орляк в низине выпер в мой рост, не раз по дороге я встречал множество белых груздей, никогда раньше здесь не водившихся. Наверно и зимы соответственно холодней.

Я показал на подобие стола и стал вытаскивать припасы. Понятно, что свои закрома во всей красе светить не следовало. Взрезал банку тушенки, подрезал хлеба и сыра. Вздохнув, вытащил фляжку и три пластиковых стакана.

В комнатенке установилась гробовая тишина. Две