В носу лодки на стланях развалился Мухтарка - трехмесячный щенок. Его мне подарил Омэль и я расценил это как знак высокого доверия. Да и неприлично настоящему мужчине ходить по тайге без собаки. И все же этот староста был большим темнилой. Каким образом именно здесь собрались люди, оставившие свои общины, было неясно. Я давно подозревал, что Омэль является местным языческим жрецом, поскольку люди относились к нему несколько иначе, чем к простому администратору. Тут попахивало какой-то тайной. Опять же мои языческие высказывания были восприняты им благосклонно. А что сказал? Подумаешь, пошутил, что поклоняюсь четырем ветрам-скопировал приятеля Конана-варвара.
Лодка ходко шла вдоль берега на двух шестах уже часа два, но усталости я не ощущал. За время моего анабазиса от моих 102 килограммов уцелело может 90, появились натуральные мышцы. Какой там животик, я вас умоляю.
Мы прошли Изъель и я показал хохотуну( про себя я звал его Весельчаком У)
злосчастную пещерку, ткнув себя пальцем в грудь, что вызвало его странную реакцию. Если бы он был христианином, клянусь, он бы перекрестился и сплюнул через левое плечо. Никак это место считается нехорошим . Мне показалось, что Весельчак стал поглядывать на меня с некоторой опаской. Дела-а. Место, где теоретически должна бы находится вторая деревня, прорастало могучим сосняком. Сделали остановку. Я наказал спутникам искать следы человеческого присутствия, из меня следопыт , как из бутылки молоток. Следы нашлись, но очень застарелые и это пролилось бальзамом на душу. Значит, на мое (уже мое месторождение) еще никто не покушался. Неплохо, но с другой стороны транспортировка камня требовала соответствующих транспортных средств. Предположим от будущего карьера до реки можно использовать хомо сапиенс, бог с ними лошадями. Думаю, здесь легче найти динозавра, чем лошадку. Кстати о египетских пирамидах. Там камешки влачили рабы, а как с рабством здесь? Еще пару часов, отпыхываясь от сбоев дыхания, я выпытывал у ребят сведения о социальной структуре общества.Путаясь в идиоматических оборотах, удалось выяснить, что территорию крышуют новгородские хозяева, что охотники являются свободными людьми и что рабства, как такового , здесь нет. Ну, подумаешь, подвернешься под руку ушкуйникам. Ну по ходу продадут на юг - дело то житейское. Так что статус - статусом, а порох нужно держать сухим.
Мы толкались уж часов пять и спутники стали сдавать, уж больно несерьезной была у них комплекция. На очередном мысу был устроен привал. Любознательный Артем пытался понять, что я ношу на руке и постоянно на это поглядываю. Пока закипала вода в котелке, я рисовал на песке солнечные часы, пытаясь вызвать у самоеда нужную ассоциацию. Оказалось, что и солнечные часы он видит впервые. Плохо было в эти времена и с профтехобразованием. Парень решил, что добрый дух подсказывает мне, когда спать, когда просыпаться и прочее. Я не стал его разубеждать, лишний добрый дух мне не помешает, лишь бы не сдал в местную инквизицию. А в том, что она есть, я не сомневался. Если есть религия, инквизиции быть - не простым же людям определять, что добро, а что зло. Наши попы, вон, определяют за милую душу и на это живут.
Подкрепились опостылевшей кашей, закусили вареной рыбой. Мой чай нравился местным только тем, что в него клался сахар, что само по себе было кощунством. Гораздо вкусней сахарок погрызть. Мухтарке я кинул кусок вяленой лосятины, чем вызвал неодобрительные взгляды спутников. Лосятина - это гут, однако как она воняет! Господи, до чего хочется макарон, простой «Макфы»!
Еще пять часов толкания и мы вышли к речке Черепанихе. В будущем за ней расположится поселок, а сейчас не просматривалось решительно ничего. Команда полегла, что же вы хотите на таком скромном питании?
Солнце уже садилось. Я извлек удилище, подвязал небольшую немецкую блесенку-вращалку с золотым колокольчиком и красно-золотой мишурой. Не удалось в той жизни порыбачить на этом месте, попробую в этой. На втором забросе снасть рвануло и вверх взлетела здоровенная щука, пытаясь выплюнуть колючую помеху из пасти. И ей это удалось - молодца!
Мне она костлявая была не нужна. Чуть пройдя назад к струе, я повторил попытку и опять удилище согнуло в дугу. Кто-то очень сильный боролся за жизнь. Полиция, хоть и бывшая, победила. Вот она - легендарная нельма. Спутники оживились, добыча была классной. Тут же разделав , мы съели ее сырой, только я слегка присыпал солью . Хлебушка бы. Завалились спать . Под низ я бросил кусок пластиковой пленки, сверху лапник. Гнуса почти не было, мошка в темноте не кусается, а комар был уже не тот. Осень однако.
Спутники проснулись с зарей и ловили рыбу на удочки, сделанные мной из распущенного капронового шнура. Я сначала планировал пустить его на сеть, но убедился, что ивовые морды вполне эффективны. Теперь у каждого мужчины был моточек прочной нити с настоящим стальным крючком, сделанным в Японии.
Все тело ломило, болели все мышцы, а парни прыгали, как укушенные. Я вздохнул. Сколько им и сколько мне. Я ведь им в отцы гожусь. Превращаться в дремучего лешего не хотелось и я регулярно приводил растительность в порядок, а волосы сподобился собирать в хвост сзади. Кто это сказал, что физический труд облагораживает? Я встал и стал разделывать крупных хариусов, отдав мелочь Мухтарке. Не знаю, у кого собаки не едят рыбы, наш барбоска хряпал ее за милую душу. Следующий переход в восемнадцать километров дался нам потяжелей, не было уже первоначального запала. Планировалось встать на ночевку в окрестностях устья реки Щугор, однако почти напротив его обнаружились признаки деревни или зимовища. Судя по всему, здесь обретали охотники. Мне это не понравилось. Светить свое присутствие совсем не хотелось по ряду причин. Главная заключалась в том, что вход в горную страну был один и выход тоже один. Отправлять в деревню Весельчака я не хотел, брякнет что-нибудь не по делу, Артем еще пацан, а я вообще вызову нездоровое любопытство. Сейчас мне не нужно было и здорового. Поэтому мы налегли на весла и переплыли на другую сторону прямо в устье Щугора. Вода сменилась на кристально чистую, ведь речка течет с ледников. Взялись за шесты и преодолели еще пяток километров. Кстати здесь в ходу версты, сажени и локти. Соотносятся друг к другу, как бог на душу положит, очень полезны при торговле.
Четыре дня мы шли вверх по Щугору. Я проклял все красоты знаменитых ворот. Холодало, шла осень. Полетели листья, по утрам на реке