как они все сюда попали? В запретное место? Тоже через забор, что ли?

Евгений Васильевич стоял посреди центральной площади парка у работающего красивого фонтана, облицованного полированным красным гранитом, смотрел по сторонам и ничего не понимал.

А потом к нему подошли двое полицейских в новенькой черной форме, представились по всем правилам и потребовали предъявить документы. Рассмотрели с интересом командировочное удостоверение, вложенное в паспорт. Полистали привычно, проверив прописку. То есть, теперь это называлось регистрацией. Спросили как-то скучно и уныло:

— Нарушаем, гражданин?

Он все еще не понимал.

— Просим вас покинуть территорию парка культуры и отдыха. Во избежание.

Евгений Васильевич покорно повернул обратно, откуда пришел, но его цепко прихватили за локти, развернули и повели по широким людным аллеям мимо пруда с утками и лебедями, мимо шумных смуглых шашлычников, мимо скульптур и скамеек. Выход был роскошный, под старину. Высокие ворота. Арка. Колонны.

— Сюда, пожалуйста.

Аккуратно вывели и оставили.

Слева знакомый мост висел над Москвой-рекой. Сплошной поток машин сверкал на солнце, как стальная змея.

— Крымский мост, — сказал он вслух сам себе.

— Да. А вы приезжий, наверное? — поинтересовался кто-то сзади.

Евгений Васильевич даже не оглянулся. Он слушал знакомый шум машин. Вдыхал знакомый воздух. Смотрел вокруг удивленно.

Это как же — телепорт какой-то, что ли? Фантастика в действии?

— Никакой фантастики, гражданин.

Опять он вслух говорил? Вот же — как приезжий какой-то, действительно. Просто обалдел от всего увиденного.

— Но как же это? — обернулся он.

— А так. Это Москва. Это река. Это Парк Горького. Какие еще у вас вопросы?

— А моя командировка? Восемь часов в самолете? Провинциальный город на краю страны?

И тут он сам все понял. Щелкнуло как будто. Встали шестеренки в нужное положение. Вот оно, в чем дело…

Нет никаких провинциальных городов. Давно уже нет. И страны этой нет, что за восемь часов не пролететь из центра к окраине. Есть только Москва. А чтобы народ не волновался, ему в этой Москве устроены разные парки и аттракционы. И работа его, никому не нужная в самом деле — это аттракцион, и командировка эта дурацкая — тоже аттракцион. И самолет — аттракцион. Могли и сутки внутри держать, показывая кино. И тот город странный — он тоже всего лишь аттракцион. Вся жизнь, выходит…

— Ну, вот вы уже все и поняли, правда? — спросил высокий человек в черном костюме, медленно надевая темные очки. — А теперь, пожалуйста, посмотрите сюда.

Сверкнула вспышка.

Очистилась память.

Перезагрузилась система.

Начался новый аттракцион.