анатомии встретило меня с лёгкой улыбкой.

— Здравствуйте. — я не знаю то ли дальше притворяться «простушкой», то ли сыпануть народным творчеством в три этажа. — Меня зовут Тамара.

— Владлена Алексеевна. Арсений мне о тебе после каждого посещения магазина говорил.

— Тома, чай или кофе?

— Спасибо, кофе. Чёрный с двумя кусочками сахара. Владлена Алексеевна, ваш сын такой превосходный кулинар. Арсений Романович, мне две гренки с маслом хватит. — протараторила быстро, чтобы сбить поступающее заикание. Не хватало им знать о таком изъяне.

— Я запомнил… Ты как-то говорила, чем завтракаешь.

Я тоже вспомнила его одноразовые вопросы, свои многосложные ответы:

«Ты замужем?». — через неделю знакомства.

«Не официально».

«Сколько у тебя детей?». — ещё через неделю.

«Сожитель не любит деток. Я бы хотела. Может он когда-нибудь решится»

Вот так, постепенно, так сказать, тихим сапом, выяснил всю мою историю.

— Томочка, Арсений тебя отвезёт на работу. Не торопись.

— Спасибо. Мне ещё глазки подвести, губки намалевать.

Полюбезничав ещё с «мамочкой», побежала наводить раскраску.

В машине АрэР наконец сказал:

— Тома, ты себя нормально чувствуешь? Работа то тяжёлая.

— Есть кое-какой дискомфорт, но думаю это приближение менструации. Извините, за подробности.

— Сегодня вечером опять ко мне… — интонация такая безликая. Просьба? Приказ?

— Мне придётся объяснится с Сашкой. К тому же бельё….

— Как ты смотришь на то, чтобы переселиться ко мне…? Навсегда.

— Я подумаю…. Вечером дам ответ.

— Тогда и поговорим более конкретней.

К моему приходу на работу, отдел уже открыт. Хозяин пришёл раньше меня. Как только я прошла за стеллаж, он закрыл двери. Подошёл ко мне и скрутил мои руки за спиной. Больно ухватился за подбородок.

— Что, сучка, хотела здесь мне блядский галоп устроить. Ты, блядская идиотка, если считаешь вот это муляжом! — Жора показал на датчик пожарной сигнализации. — Или увольняйся, или соси, блядь!

— Увольняюсь! Соси сам, подонок. — я попыталась въехать коленом ему в пах. Опытный гад — его колено встретило моё.

— Ты, тварь, ещё сопротивляешься! — удар в «солнышко» пришёл неожиданно.

Я согнулась, пытаясь вдохнуть. Джинсы, трусы упали к ногам. Жора, бугай такой, ухватил за губки влагалища, больно сжал в жменю. Я заныла, но не закричала.

По рассказам тех подружек, которые были изнасилованы, знала — лучше не сопротивляться. Потом, либо улучшив момент сбежать, либо пожаловаться в органы, либо… получать удовольствие.

Попинав его для видимости ступнями по ногам, сделала вид что устала сопротивляться.

«Вчера плакала — недоёбана. Сегодня могу всплакнуть — переёбана. Меньше чем за двенадцать часов — три палки. Мой личный рекорд. А не плохо Жорик насаживает меня на кукан. И как там, Дашка говорила — кончать насильники любят или на лицо, стараясь забрызгать глаза и рот, или на спину, чтобы не остались капли спермы-улики. Да, что же ты, Жорик, раньше не проявлял желания наказать меня таким образом? Может меньше ныла бы. Подкинул бы прибавки к зарплате. Хоть на те же прокладки. Мать моя женщина, вновь кончаю…. Ещё не кончил? Нет, не уволюсь! Буду каждый день нарушать правила — пусть ебёт!». — это последнее о чём я подумала….

— Вставай, сучка, вытри лицо. Там покупатели пришли.

— Ты халат обещал новый подогнать.

— Будет тебе халат.

УПС! Явился МУЖ! Это он дёргал двери.

— Ты где пропала? — вонь изо рта тошнотворная — он ещё бухал, страдая от неизвестности.

— Овощи перебирала. Много гнилья. — кричу ему, на самом деле Жорику. Тот слегка знаком с Сашкой.

— Не могла позвонить? Волнуйся тут из-за тебя!

— Руки грязные были. Вот посмотри! — тычу ему своими действительно грязными от упора в мешок с картошкой ладонями.

— Жора, ты ей за сверхурочное заплатишь? — Сашка подлец, считает меня своей рабыней, сдаваемой в наём Жорке.

— Уже расплатился. Вон из пизды льётся. — эта тварь тоже меня за человека не считает.

— Т-т-т-т-т-варина! Ма-ма-ма-ма-ндюк! — я сразу замолкаю — по опыту знаю, чем больше я ору, тем сильнее заикаюсь.

Но руки то мои проворные. Дынька и грейпфрут попадают в цель — дыня в голову, грейпфрут в глаз. И Сашке пустым ящиком по спине. Хрясь так. В дребезги! Ящик, не спина.

Схватила сумочку, выбежала за дверь и закрыла её на замок, который, ха-ха, изнутри не открыть. Рванула домой. Туда где мои документы и одежда. Там ещё есть сбережения, которые курковала от Сашки, когда получала премиальные от Жорки. Может и Сашкины сбережения найду.

Нашла его заначку в старых ботинках. Семнадцать тысяч рублей. Немного, но, если Арсений не подтвердит приглашение то, парочку дней можно перекантоваться. Вещи успела только собрать, как появился Сашка.

— Ты, бля, куда лыжи навострила, бля?

— К родителям. Хватит на тебя горбатиться. За три года ни одного стоящего подарка, ни одного запоминающегося оргазма. На хуй ты мне сдался?

— Да пиздуй, сучка, бля. Кто тебя кривоногую ебать будет? Твой пьяный батя? Или братик идиот?

Он, гад наступил на самую больную мозоль — попенять меня неприятным родством?

— Саш, за брата. — херак ему апперкот.

И покатилась башка по полу. С телом конечно.

Где-то нужно перекантоваться до вечера, когда к магазину подъедет АрэР. Подружка. Хоть бы она дома сидела!

— Даш, привет. Ты дома…? До вечера перекантоваться у тебя можно? Иду.

Два квартала для меня не расстояние.

— Томка, ты чего такая растрёпанная?

— С Сашкой подралась. Ушла я от него.

— К родителям собираешься?

— Нет. Есть одна намётка. Сработает — расскажу. Твой где?

— С Митенькой прогуливается. Потом на работу пойдёт. У тебя синяк на шее.

— Наверное и на жопе…. Жорка изнасиловал…. Я, как ты советовала, получала удовольствие, а сейчас не знаю или снять побои и накатать заяву, или молчать уже.

— Не заявляй. Может вернёшься на работу. Предохранялась?

— Скоро наши придут.

— Ага! Я тоже так считала, а потом как забеременела…. Хорошо хоть Витька в масть палку бросил. Так бы одна воспитывала.

— Так Митька не от него? Ни хуя себе, подруга.

— А кому сейчас легко! Ну он то мужик нормальный, Митю любит. Ты смотри мне — не проболтайся.

— Могила. Но я точно не залетела — он мне на лицо кончил. Можно ополоснуться у тебя?

— Витька набрал ванну для Мити, так что можешь понежиться слегонца. Я потом свежую налью.

Прихватив чистое бельё, я зашла в