никогда не была худенькой, как родилась крупной, так и росла — полнее и выше всех в садике, в школе.

Он иногда задавал вопросы, а иногда рассказывал о своей жизни.

Андрей попросил верёвку или шпагат.

— Устал я бездельничать, давай буду макраме плести.

Шпагат нашёлся в цветочном магазине. Вечером того же дня Андрей, сев на диване, начал плести, а Оля продолжила говорить.

Со времени смерти мамы никогда не говорила так много.

Ольга была замкнутым человеком из-за нелюбви к людям. Люди это чувствовали, поэтому сами не начинали беседу. Мужики во дворе побаивались её, за глаза называя, то «зуболомкой», то какой-то Юлей Дуловой.

— Это из комедийной передачи, там есть персонаж, такой же комплекции, как ты, — пояснил Андрей. — А почему «зуболомкой»? — спросил он.

Смущаясь, слегка краснея, Оля рассказала, что в пятнадцать лет влюбилась в одноклассника, подходящего ей по росту. Через некоторое время он стал домогаться её, но…

— Я, дура, не далась, — пламя стыдливости покрыло щёки хозяйки, — может, всё было бы по-другому. Может, расстались бы по-товарищески.

В шестнадцать лет парень, устав ждать, заманил её в кабинет физики. Там были ещё четверо однокашек. Они повалили её на стол, четверо держали, а он начал насиловать. Было ужасно больно и стыдно. Но в какой-то момент старый стол, не выдержав раскачиваний, развалился. Опешившие парни не успели отойти в сторону.

Злыми, резкими ударами кулаков, которые были сжаты с самого начала насилия, Ольга выбила челюсти двоим насильникам. А тому, который стоял со спущенными штанами, одним ударом ноги попала в пах и в довершении поломала нос коленом — тот в это время сгибался от боли. Подруга у неё в школе была одна, но и та оставила её после этой истории. «Вот, так вот!», — со вздохом рассказала Ольга о самом позорном инциденте в своей жизни.

Интерес учиться дальше у неё пропал. Потом умерла мама. Квартиру, которую маме завещали родители Ольгиного отца, продала, организовав цветочный бизнес.

— Цветы я люблю. Цветы не говорят и не обижают.

Когда Андрей уставал вязать и ложился спать, она продолжала думать.

«Что же я до конца жизни буду одна? Может, попробовать связать свою жизнь с этим человеком?» Мысли не давали ей покоя. Они толкались в её голове, как люди на привокзальной площади. Надо поправить Андрею здоровье, откормить, одеть его по своему вкусу. Сразу в голове зазвучали строки из песни: «Я его слепила из того, что было, а потом, что было, то и полюбила».

«И полюбила…», — произнесла она вслух. Но тут поняла — в действительности-то у неё не было чувства любви. О ней она много читала, но почувствовать, если не считать школьной увлечённости, свою любовь ей не доводилось.

Посмотрев на спящего Андрея, подумала: «Полюблю ли я его…? А он меня? — В романах так прекрасно описывается состояние влюблённых героев, но у неё ничего такого не чувствовалось. — Может, у меня вместо сердца камень? Вообще способна ли я любить? Стой! А люблю ли я сама себя?»

Комок в горле придушил её. По щекам покатились слёзы. Сколько себя помнила, она никогда не плакала. А тут слёзы потекли.

«Как у Кая растаявшая льдинка вытекла из глаза. Сначала надо полюбить себя! Себя, как человека! Как женщину! Как даму! Почему же я так зла на всех? Глупо ненавидеть людей, большинство из них добрые и приветливые. А себя за крупное телосложение, вообще не стоит винить. Если меня пропорционально уменьшить в размерах, я буду просто пухленькой женщиной. Не надо стесняться своего роста. Лицом я тоже не страшная», — рассуждала она.

Подумав, поняла, что можно одновременно полюбить и себя, и Андрея. Да и весь мир, с его невзгодами и радостями.

Зеркало старинного трюмо стоящего сейчас в зале отразило её лицо, часть фигуры, но не более. Хотелось глянуть с другого ракурса на себя. То маленькое зеркало с отслоившейся местами амальгамой, висевшее ещё со времён маминой молодости в ванной, не позволяло рассмотреть тело со стороны. Обнажившись в ванной комнате, в остатках серебра Ольга попыталась разглядеть хотя бы грудь. Приподняла железы, ощутив их налив тяжестью и упругостью, ещё два-три раза повторила действия. Ареолы уменьшились в диаметрах, соски выстрелили наружу своим величием. Пальцы ощутили ту твёрдость, какая возникала от юношеской мысли об Сашке, однокласснике. В забывчивости переласкав сосок, довела возбуждение до тепла над холмом Венеры. Попытка забыть о тех нескольких актах онанизма на образ мальчишки, только ещё больше раззадорила фантазии.

Тёплая вода из душевой лейки, ласкающе омывала женскую грудь, стекая ручьём, напоминала об истинном предназначении соска. Мысли выстраиваясь в ассоциативный ряд: сосок — кормление ребёнка — его рождение, привели к естественному процессу зачатия. Зачатия только натуральным способом — коитус с мужчиной.

Бесконтрольно оставленные ладони уже барражировали над лоном, запускали длинные пальцы к набухшим валикам губ, в жар влагалища. Плотно придавленные к лобку ладони мочалились о шёрстку, а пальцы двигаясь по длине малых губок, заминали их в кратер вагины. Такая ласка женщине понравилась, продолжая наслаждения, она ввела в процесс образ Андрея с его незнакомым ей пенисом. Два средних пальца взяли на себя роль мужского органа, нырнули в глубь влагалища. Погружаясь по ладонь, пытались достать до какой-то скрытой вдали тайны. Оля согнулась в спине, не отвлекаясь на шум струй по спине и занавеске, максимально погрузила в лоно, за лобковую кость….

Одна рука и колени, опираясь о дно ванны удержали оргазмирующее тело от обрушения.

Не стыдясь отражения, Оля сушила феном волосы, расчесывалась. Мастурбация, впервые доведённая до оргазма, окончательно поставила точку — надо совершить акт с мужчиной.

Проходя через зал в свою спальную, женщина бросила взгляд на мужчину — только скромность и воспитанность удержали её сейчас от поступка, который она додумала уже лёжа на своей кровати — лечь на узенький диван, перекатить лёгкого мужчину на себя….

"Нет! Хватит Оля! Это уже явный перебор. Одна овечка, вторая, третья…, десять…"

Уже засыпая, решила:

«С утра пойду тратить деньги. Приведу сначала себя в порядок, сделаю стрижку. Куплю новой одежды. Куплю телевизор, дабы посмотреть, как в других местах люди живут. Хоть и ненавижу я этот телик, который показывает красоток, но куплю. Надо же начинать любить мир».

Она много не тратилась, поэтому приобрести это всё могла — сбережения были. Могла купить и машину. Но езда с инструктором ей была противна, а вот ходить пешком Оле нравилось.

Утром за завтраком узнала у Андрея, какой телевизор купить. Совет Андрея устроил её.