Литвек - электронная библиотека >> Федосей Ефимович Зорин >> Триллер >> Дамское танго (СИ)

Annotation

"...Поднимаясь по лестнице, она останавливалась перед каждым этажом и с тревогой вглядывалась в полумрак. Перевела дух, только когда закрыла все дверные замки в прихожей. Привычно потянулась к выключателю и вдруг замерла. Лезвием ножа блеснула полоска света под дверью ванной..."


Зорин Федосей Ефимович


Зорин Федосей Ефимович



Дамское танго







Дамское танго




" А я одной тобой любуюсь,

И сама не знаешь ты,

Что красотой затмишь любую

Королеву красоты.

И я иду тебе навстречу,

И я несу тебе цветы,

Как единственной на свете

Королеве красоты... "

Музыка лилась из распахнутых окон на кружева белых акаций и, впитав их запах, плыла дальше по бульвару над фланирующей публикой, над вагонами трамвая, которые своими движениями на извилистых рельсах напоминали танцующие твист два огромных красных башмака с петельками шнурков.

На эти звуки как мотылёк на свет, спешило юное создание. Холодный взгляд томных глаз (а как иначе может смотреть первокурсница, которой сообщили о сходстве её со звездой немого кино Верой Холодной), гордая осанка...

Нет, не станет она обращать внимание на каждого встречного. Благо, всегда рядом неусыпное око: двойник, второе я. Кружит, как ангел-хранитель. Не так высоко, как бледноликая завистница луна, но всё видит. Если даже захочешь, не отгонишь его, влюблённого.

- Обернулся этот мужчина в болоньевом плаще?

- Стоит, как вкопанный. Делает вид, что прикуривает.

- А тот, пожилой: сорокалетний?

- Чуть шею не свернул.

- А люди? Люди на скамейках, смотрят?

- Глаз отвести не могут.


Багровое солнце уже, было, скатилось за угол здания, но затем словно передумало уходить. Подобно подсматривающему в замочную скважину старому греховнику, оно нашло прореху в густых зарослях сирени и тоже любовалось длинноногой красавицей.

От общежития до института быстрым шагом - всего ничего. Не успеешь даже о стране подумать, в которой повезло родиться. Только эгоистическое: ожидание счастья.

И вот уже туфли-лодочки стучат по институтской лестнице. Новые... Не дай Бог носок сбить. Двадцать пять рублей - почти стипендию пришлось отвалить спекулянту на толкучке. От матери двадцатка придёт только через неделю.

"Полуборщ - шесть копеек, полукотлета - двенадцать..."


Третий этаж. Последняя ступенька и... вот он, "райский сад". Десятки... нет, сотни глаз. Шёпот:

- Смотри, Княжна! Княжна!

А откуда-то с потолка родной голос двойника - вечного контролёра:

- Правым, правым профилем повернись!

- Так левый же лучше. В общаге в зеркале...

- Опять путаешь! Через два зеркала правый кажется левым.

- Фу ты...


Сейчас зазвучит танго, и подойдёт тот, ради которого она готова... Готова даже на необитаемый остров с ним. Все девушки их курса тайно о нём мечтают. Да что там говорить, даже старшекурсницы заглядываются на этого высокого и всегда уверенного в себе голубоглазого парня. Ещё бы... Чемпион города по боксу - гордится она.

Из его свиты местные блатные, минуту назад в твисте ввинчивавшие полуметровыми клешами в паркет свои шилоподобные туфли, теперь шестерят рядом, а он поверх голов высматривает её.

Их глаза находят друг друга.

Сейчас зазвучит музыка. Ещё секунду. Вот сейчас.



* * *




Дверца почтового ящика противно лязгнула, и этот звук, оттолкнувшись от холодных стен подъезда, унёсся вверх и где-то там отозвался эхом.

Из "Иностранки" выскользнул конверт и солдатиком упал к ногам Вероники.

Бом-м-м... - будто оборвалась басовая струна её натянутых нервов. Ну, вот и достали из-под земли, как обещали. Каким же образом они узнали адрес? Ведь после того она переехала в другой город, и здесь сменила уже две квартиры.

"А может, отец меня разыскал?" - мелькнула шальная мысль.

- Да кому он теперь нужен, спустя сорок лет!

Почерк скорее женский. "Княжинской Веронике Леонардовне". Какая-то Татьяна... Ленинград...

Поднимаясь по лестнице, она останавливалась перед каждым этажом и с тревогой вглядывалась в полумрак. Перевела дух, только когда закрыла все дверные замки в прихожей. Привычно потянулась к выключателю и вдруг замерла. Лезвием ножа блеснула полоска света под дверью ванной.

Поставив сумку на пол, она осторожно шагнула наощупь вдоль стены.

"Да нет там никого. Забыла выключить. А шорох откуда? Кафель, что ли, грызёт какая-то тварь?"

Стараясь не скрипнуть, она стала медленно открывать дверь и тут же в ужасе отшатнулась. Из ванны, будто огромная крыса из капкана, с выпученными глазами и открытым ртом, на неё в упор смотрела старуха в лисьей шапке.


- Тьфу ты!.. - вдруг устыдилась Вероника, - совсем уже рехнулась.

Сбросив пальто и шапку на стиральную машину, присела на корточки перед ванной и открыла горячую воду. Со сладострастием мазохиста смотрела она на зеркальную стену, где отражалось обезображенное, опостылевшее лицо, которое вначале затуманилось, затем покрылось крупными каплями; и вскоре по щекам, совсем не задерживаясь на рубцах ожогов, градом потекли слёзы. Свои она давно уже выплакала.


На кухне Гагарин, обрадовавшись хозяйке, от полноты чувств самозабвенно раскручивал барабан своей центрифуги. Вероника достала хомяка и приложила пульсирующий комочек к самому чувствительному месту на её лице - возле губ. От блаженства оба закрыли глаза.


- Ну хватит, Гагарин, - она вспомнила о загадочном письме.

По первой же строчке: "Привет, Княжна! Куда же ты, лягушка-путешественница, запропастилась", - Вероника узнала свою институтскую подругу.

- Господи, ну зачем это...

Читала: кто женился, на ком, кто развёлся... Сетования на избалованных детей, на мужа, который стал заглядываться на молоденьких девиц... Недовольство появившимися