сопротивляться. Он с силой надавил мне на плечо и ноги мои подкосились, я упал на колени и зажмурил глаза... Дальше почувствовал, как мне на лицо с хлюпающим звуком падает что-то густое и липкое...

- Да. - Перебил его инспектор. - Эксперт обнаружил у вас на лице следы вещества, которое было определено как крем для бритья, но продолжайте.

- А потом, - продолжил узбек, - я почувствовал, как шею что-то укололо и сознание покинуло меня. Когда очнулся в больнице, то почувствовал, что чего-то не хватает, но не придал этому значения. После обследования мне вернули вещи, я хотел было посмотреться в зеркало, но поблизости его не оказалось. Тогда я попросил зеркальце у медсестры, но она сказала, что не красится... Ваш констебль... Очень опрятный такой... Извлёк из кармана небольшое зеркальце и улыбаясь вручил мне... Даже кажется, подмигнул...

В кабинете воцарилось неловкое молчание. Узбек сидел на стуле потупив взгляд, а инспектор размышлял о разнузданных нравах в рядах правоохранительных органов и вопреки желанию мысленно хохотал, представив подобную ситуацию. Потерпевший сделал глубокий вдох, затем практически визжа продолжил:

- Я был побрит! Вы понимаете!? Побрит!..

Даже в этот момент инспектор не изменился в лице и так же беспристрастно наблюдал, как узбек вновь теряет сознание, заваливается на бок и ударяется головой о пол.

- Проклятые истерички. - Обречённо вздохнул он. - Ни дня не проходит без обмороков. Ну сколько можно?

Глава 2. И даже в смерти он не обретёт покой.

- Да с чего, собственно, я должен за это платить? - Негодовал тщедушный старик, по-отечески обнимая обшарпанную десятилитровую канистру.

- Ну хотя бы потому, что солярка бесплатно не отпускается и даже пенсионерам, даже по талонам... Без денег не выдаётся! - Парировала оператор бензоколонки.

Несчастная женщина, с тех пор, как четыре года назад этот старик пришёл впервые и потребовал залить полную канистру солярки, ритуал стал ежедневным. Сотни, а то и тысячи невинных людей пали жертвой его постоянства. С мольбой в глазах она посмотрела на мужчину в уже образовавшейся очереди, но он, призыва прогнать старика, по вине которого очередь и образовалась, так и не понял.

- Хорошо, дайте мне ваши Ф.И.О. я напишу на вас жалобу...в Гаагский трибунал! - Пропищал старик.

Оператор протянула одну из уже давно заготовленных карточек с данными. Так уж повелось, что в этих карточках не было ни слова правды и они всегда были разными. Старик только требовал, но на самом деле никогда не жаловался или же его жалобы просто не принимали за абсурдностью, знать этого точно она не могла. В этот раз, пожилого скандалиста угораздило потребовать данные самого короля Франции, одного из вождей гугенотов в первой Религиозной войне Генриха IV Наваррского. Старик молниеносно вырвал карточку её рук, спрятал за пазуху, после, гордо подняв голову, пошёл прочь.

Удаляясь от заправки в дурном расположении духа, старик негодовал. Как смеет эта крашенная вертихвостка отказывать ему в законном праве на топливо? Нет, ведь ладно бы это была всего лишь сплетня, тогда бы он просто переключился на что-то другое, более важное и не терпящее отлагательств. Но об этом по телевизору, рассказал сам кандидат в депутаты городского собрания, имени которого он уже не помнил, но которому при встрече обязательно пожалуется. Не верить кандидату было просто невозможно, это и понижало в глазах старика приоритет всего на свете до минимума. Чрезмерная увлечённость и доверчивость постоянно выходили ему боком, но по-другому жить он не мог.

Старик уже отошёл от заправки на некоторое расстояние и решил, раз уж оказался в относительной безопасности, показать характер.

- Да при старой власти вас всех... Ух!

Для пущего эффекта старик погрозил кулаком всему живому вплоть до горизонта.

- Вроде и живём чёрте-где, а сервис и отношение к старшим всё равно как в России! - Прогорланил Мафусаил.

Да, все кто был знаком со стариком лично, знали, как к нему обращаться, и обращались по отчеству. Мафусаил Никонорович или... А кто он вообще такой? Реликт. Свидетель нескольких эпох и грандиозных свершений. Ровесник погибшей империи. Печальная, но почему-то всё ещё живая иллюстрация вреда излишне продолжительного пребывания на этом свете. Человек сложной душевной организации. Кухонный философ. Заслуженный деятель эзотерических наук. Почётный член академии южноамериканских танцев. Не состоявшийся из-за лени и отвращения к прекрасному полимат. Космополит с партикуляристскими наклонностями... И те единицы, кто был действительно близко с ним знаком или по какому-то нелепому стечению обстоятельств мог назвать себя его другом, звали его "Старой падлой".

Суета раздражала его, темп городской жизни казался взвинченным, все куда-то бежали, а проезжающие автомобили подобно бомбардировщикам в молодости, приводили в ужас. Старик бы тоже убежал куда-нибудь, точнее к своей мечте, ну или хотя бы заковылял к ней. С тех пор, как он закончил четвёртый класс церковно-приходской школы, он обзавёлся мечтой. Самой сокровенной из мечт. Добраться до края света и спрыгнуть вниз и если повезёт, разбиться о панцирь гигантской черепахи, а если не повезёт, то напиться воды из мирового океана и умереть от приступов диареи. Злые языки поговаривали, что Земля круглая, считая себя образованным человеком, он находил подобные идеи нелепыми и как минимум неправдоподобными. Старик взглянул на небо щурясь, лысина блеснула на полуденном солнце, подобно апельсину, отдавая болезненной желтизной. Поморщившись, он решил идти домой и попутно принялся подсчитывать в уме недостачу положенной ему солярки аж за четыре года.

Как долго он шёл и в каком направлении старик не заметил, однако, после мучительных вычислений, удовлетворившись почти четырнадцатью с половиной тоннами солярки всё же выпал из глубоких раздумий. Вокруг царила тьма, скрывая детали незнакомой улицы. Мафусаил хотел было повернуть назад, но задумался о перспективах, ведь он не знал обратной дороги.

Сутки спустя он вновь выпал из задумчивого состояния, проклиная свои выдающиеся аналитические способности. Вокруг снова была тьма и всё та же улица, из нововведений только мелкий дождь. Старик подумал, что лучше не думать и решил действовать! Первым, что он