говорите? Только сейчас и жить! Смертей и так было слишком много. Вы нам нужны, очень нужны.

Но свекровь прощально махнула рукой и ушла в дом. Когда Агафья Лукинична с детьми вернулась с улицы, свекровь лежала на кровати, не подавая признаков жизни. Видно, она держалась до конца из последних сил, и вот эти силы закончились. Агафья Лукинична закрыла свекрови глаза и, встав перед ней на колени, горько зарыдала. Дети поддержали ее дружным ревом, и этот рев привел ее в чувство и заставил встать и заняться неотложными делами по погребению умершей.

Время шло своим чередом, и было наполнено каждодневными заботами о детях и хлебе насущном. Вот уже у Зиночки наступил важный день в жизни - выпускной бал в честь окончания средней школы. Для Агафьи Лукиничны это был день особой гордости: дочь окончила школу с золотой медалью и перед ней открывались все двери лучших ВУЗов страны. На семейном совете было решено, что Зиночка будет поступать в МГУ. Агафья Лукинична достала из шкафа заветное крепдешиновое платье канареечного цвета и модельные туфли - подарок незабвенного Петра Сергеевича:

- Примерь, доченька. Тебе это должно подойти.

Она отвернулась к окну, чтобы дочь не увидела набежавшую на глаза слезу. Платье на Зиночке сидело великолепно, и она не могла оторвать глаз от своего отражения в зеркале. Туфли были немного великоваты, но Агафья Лукинична подложила в носы туфель немного ваты, и проблема была решена. Зиночка подбежала к матери, обняла ее и звонко расцеловала:

- Мамочка, огромное тебе спасибо! Я буду королевой бала.

И она закружилась в счастливом упоении. Младшие дети с восхищением на нее смотрели, а младший Виталик сказал:

- Зиночка, ты прекрасная принцесса, а я твой рыцарь. Я буду тебя защищать и спасать от чудища стоеросового.

Зиночка шаловливо щелкнула его по носу:

- Ах, мой рыцарь! Я теперь совершенно спокойна за свою безопасность.

На выпускной вечер было решено идти всем семейством, но Леля отказалась: слишком разительным был контраст между нарядно одетой Зиночкой и младшей сестрой в застиранном ситцевом платье и сандалиях на босу ногу. Валю, Галю и Виталика такие мелочи не смущали, и они с удовольствием составили свиту старшей сестре, но их в зал не пустили дежурные, заявившие, что, дескать, еще не доросли до такого мероприятия. Пришлось вернуться домой. Часа через полтора пришла домой и Агафья Лукинична, бережно неся аттестат об окончании Зиночкой средней школы и коробочку с золотой медалью:

- Вот, дети, берите пример с Зиночки. Старайтесь, и вы тоже получите свои заслуженные награды.

Леля обняла мать за плечи, прижалась к ней и спросила:

- Ну, как там наша Зиночка?

- Самая нарядная и самая счастливая! - радостно выдохнула Агафья Лукинична. - Вот окончит она учебу в университете, начнет работать, и мне будет помогать поднимать вас. Господи, неужели это когда-нибудь будет?

Так планировала мать, а Зиночка рассудила по-своему. С самого раннего детства и за годы обучения в университете она привыкла, что лучшее достается ей, и уверовала в свою исключительность. И откуда только у этой девчонки появилось пренебрежительное и покровительственное отношение к самым родным и близким людям? Она приезжала на каникулы, и все в доме старались ей угодить и порадовать. Удивительно, но вместо чувства благодарности в душе девушки рождалось высокомерие. Агафья Лукинична и дети от души радовались приезду Зиночки и с удовольствием выполняли все ее желания и капризы. А она, словно великосветская барышня, всем раздавала команды и принимала заботу близких, как должное. Изменения в характере и нраве Зиночки особенно стали заметны после окончания ею третьего курса университета. В то лето она была непереносимо капризна и даже груба с сестрами, а матерью помыкала, как прислугой. К каждому лету Агафья Лукинична старалась скопить деньги на обновки для Зиночки, а в тот год, о котором идет речь, ей это не удалось. Потребовались одежда и обувь для младших детей, так как старая одежда уже не годилась, стала ветхой и, к тому же, дети из нее выросли. Узнав о том, что ожидаемых обнов не будет, Зиночка закатила безобразную истерику, крича матери, что если она не может содержать детей, незачем было столько их рожать. У Агафьи Лукиничны впервые случился сердечный приступ, пришлось вызывать неотложку. После укола она задремала, а Леля вызвала Зиночку в другую комнату и свистящим от сдерживаемого гнева голосом отчитала ее:

- Как ты смеешь кричать на маму? Как ты смеешь требовать для себя обновки в то время, когда мы все ходим полураздетые, не доедаем, экономим на всем, чтобы тебе послать денег? Мама работает на двух работах и практически не отдыхает. Знаешь ли ты, что мы с мамой еще дополнительно берем на дом стирку и дважды в неделю убираем в квартире у маминых бывших знакомых, чтобы заработать лишнюю копейку? А ты ведешь себя, как барынька, зажравшаяся барынька! Мама себя не щадит, чтобы выучить тебя, дать образование, в надежде, что ты потом поможешь поднять остальных детей. Но я, откровенно говоря, сомневаюсь, что ты способна оценить мамину жертвенность. Я видела все и замечала, но надеялась, что ты оценишь наши усилия, и потому молчала до поры до времени.

Зиночка слушала Лелю с плотно сжатыми губами. Несколько раз она порывалась остановить гневную речь сестры, но та предостерегающе поднимала руку и продолжала говорить. Когда Леля замолчала, Зиночка вызывающе спросила:

- Ты все сказала? А теперь послушай меня! Я не знаю, что вы с мамой себе вообразили, но я не собираюсь свою молодую жизнь тратить на вас. Это понятно? Я скоро выхожу замуж за сына дипломата и не думаю, что мой муж обрадуется новой нищей родне. Для него я сирота.

- Сирота? - изумилась Леля. - Ты от нас отказываешься? Ты нас всех уже похоронила? Как же ты можешь? Я так любила тебя, так тобой гордилась! А теперь я презираю и ненавижу тебя! Ты предатель, подлый предатель!

И Леля безудержно разрыдалась. Зиночка окинула плачущую сестру презрительным взглядом и гордо выплыла из комнаты.

Когда Агафье Лукиничне стало лучше, Зиночка объявила, что уезжает обратно в Москву.

- Как уезжаешь? - удивилась мать. - До 1-го сентября еще полтора месяца.

- Я обещала помочь в приемной комиссии, и заработанные деньги мне не помешают. К тому же, мое пребывание здесь некоторым не нравится.

- О чем ты говоришь, доченька? Мы все тебя очень любим, так ждали тебя и Леля, и