коридору, попутно заглядывая в каждую комнату.

Детская Эммы была выполнена в типичном девчачьем стиле. Все было в нежных сиренево-розовых тонах. Билл растит настоящую принцессу. А вот комната Сэма резко отличалась. Она была выполнена, не как я ожидал в голубом или синем цвете, а в молочно-кофейном. На полу, как у настоящего мальчика была разбросана одежда и игрушки. Моё внимание привлекла небольшая гитара, в углу комнаты. Что же, я, кажется, знаю, как расположить к себе племянника. Думаю, мы быстро найдём общий язык.

Не задерживаясь, я вышел из комнаты и зашёл в следующую. Это был рабочий кабинет Билла. На столе стояло множество фото. Я знал заранее что, а точнее, кто изображён на них. Но подойдя ближе, я был приятно удивлён. В стеклянных рамках были мы: я, Билл, вся наша группа. Самое первое наше выступление, группа на пике популярности времён альбома Zimmer 483, на презентации последнего альбома, фото нас с Биллом и множество других фото, на которых наша с ним жизнь, наша история. В груди приятно защемило. Он не забывал меня, он не вычёркивал меня. Просто теперь его жизнь была поделена на «до и после», равно, как и моя.

Почувствовав снова ком в горле, только теперь это был не яд, а сожаления, я быстро покинул комнату и спустился вниз. На сегодня хватит сентиментальности и меланхолии.

В животе заурчало, поддаваясь чувству голода, я прошёл на кухню. Готовить я толком не умел, но для того, чтобы сделать бутерброд много ума не надо. Полазив по холодильнику и сделав на скорую руку бутерброд, я заметил сломанную дверцу одного из шкафчиков. Взгляд уже автоматически оценил повреждения, а руки рефлекторно потянулись исправить поломку. Я отложил бутерброд, так и недоев его, и взяв инструменты, принялся чинить дверцу. Что мной двигало? Желание понравиться Дженни и показать, что от меня есть польза. К возвращению Дженни и детей, я уже закончил починку и удовлетворённо смотрел на свою работу.

- Том, что ты делаешь? – удивлённо спросила Дженни. Её взгляд скользил от меня к отвертке в моей руке.

- Я починил дверцу шкафчика – указывая отверткой, чтобы было яснее, произнёс я.

- Ты? Починил? – она всё ещё была удивлена. – Не знала, что ты умеешь.

- В тюрьме и не такому научишься – еле слышно пробормотал, я не хотел, чтобы дети это слышали.

- Надеюсь, там также учат быть ответственным и благодарным. А ещё, надеюсь, что там учат различать хорошее и плохое. – Дженни просто выплёскивала яд, даже не стараясь хоть как-то его замаскировать.

- Дженни, не начинай.

- Неприятно? Зато в следующий раз будешь думать. Да, кстати, ты решил, чем будешь заниматься?

- Что ты имеешь в виду?

- Ты собираешься устраиваться на работу? Или так и будешь сидеть на шее у своего брата?

Слова Дженни вывели меня из себя. Да кто она такая? Как она смеет? Я держал себя в руках поначалу ради мамы, затем ради Билла. Но сейчас, уж простите, но больше я не намерен позволять смешивать себя с грязью.

- По-моему, ты забываешь, Дженни, - сделал акцент на её имени - что из нас двоих именно ты сидишь на шее у моего брата. Ты не работаешь. Билл полностью содержит тебя. Этот дом куплен на деньги Билла. Ты и ни цента не внесла сюда. Так, как ты смеешь упрекать в чём-то меня?

Слова вылетали сами, я не контролировал их. Дженни менялась в лице. Она была зла, разгневана и, кажется, возмущена моей наглостью. Её рот то приоткрывался в попытке сказать хоть слово, то гневно сжимался. В воздух просачивались взаимные обиды, претензии и гнев. Мы вдыхали вместе с кислородом злость и раздражение, а выдыхали отравляющий яд. Первым не выдержал я. Хлопнув дверью, перед этим не забыв демонстративно кинуть на диван отвёртку, я вышел из этого удушающего дома.

Немедленно покинуть эти стены, сменить атмосферу. Мысли, как отбивной молоток стучали по вискам. Прав ли был я? Почему сорвался на Дженни?

Я бродил по знакомому, но ставшему за эти 5 лет чужому городу. Улицы не встречали приветливо меня как раньше. Город был холоден ко мне. Он отторгал каждую частичку моей души. Мне здесь не место. Кому я нужен? Уголовник. Бывший гитарист TH, некогда звезда и кумир миллионов. А сейчас? А сейчас я преступник. Кто захочет брать меня на работу?

Груз навалившихся проблем и вопросов сдавливал образную верёвку на моей шее. И рядом не было человека, который мог бы в нужный момент обрезать верёвку и спасти меня. Рядом не было моего брата.

Город неустанно погружался в вечернюю атмосферу, а я безуспешно пытался пробить по старым связям номер нашего бывшего продюсера. За эти пару часов моего уединенного общения с городом, мою голову посетила бредовая идея. И сейчас я старался выгрызть себе билет в новую жизнь. Не помню, с какого раза, но я смог созвониться с Йостом и договориться о встрече.

- Том! – меня кто-то окликнул и, обернувшись, я увидел Дэвида – Я рад тебя видеть.

- Дэвид – я поприветствовал его рукопожатием – Прежде всего, я, хочу сказать тебе спасибо, что пришёл.

- Я не мог не прийти. Ты же знаешь, за столько лет, вы мне стали как родные.

- Да…эм…я хотел спросить, а точнее, попросить….черт, Дэвид, ты же меня знаешь, я ненавижу этого делать… - я наступил на свою гордость, нещадно давят и душа её голыми руками. Я слышал, кровавый всхлип моей гордости, но останавливаться мне было нельзя – Дэвид, ты можешь помочь мне с работой? Я хотел бы работать в студии звукозаписи. Знаю, звучит нагло, но хотя бы работать мастером по ремонту. Могу ремонтировать технику, могу чинить мебель.

Дэвид вздохнул и посмотрел на меня. В его взгляде читалась жалость. Он хотел помочь, но ему что-то мешало. Он сомневался, сильно сомневался. Молчание затянулось, стало неуютно. Я почувствовал себя настолько жалким, что захотелось отмотать назад время и избежать этого разговора, а ещё лучше вернуться на 5 лет назад и не садиться за руль.

- Знаешь, я не уверен, что смогу, но я попробую подыскать тебе место в студии – Дэвид, наконец, заговорил.

- Спасибо, огромное спасибо.

Мы попрощались и Дэвид уехал. Ну а я остался один посреди огромного ЛА. Куда идти? Вернуться в дом Билла? Я не хотел пока пересекаться с Дженни. Не был готов к разговору с ней. Поэтому я решил послоняться по городу. Рискованно. Опасно. Необдуманно. Опять играю с огнём.

Под утро я сильно хотел спать, веки были просто свинцовые, сверху придавленные мешками. Я уже настолько отвык от ночного образа жизни, что