Помоги мне добраться до сарая.
Опираясь на мальчика, я со стоном дотащился до ворот.
— Вы здесь простудитесь, — сказал Сема. — Идите лучше в избу.
Я согласился с мальчиком. Перетаскивая меня через порог, Сема споткнулся и охнул. Я упал на него.
— Что с тобой, Сема? — спросил я.
— Наверно, ногу вывихнул, — ответил он, морщась от боли.
Так мы и остались с ним лежать. Оба беспомощные, но неунывающие. Только вечером нас обнаружили наши солдаты. Мы им рассказали о Коське. Его вытащили из погреба и отправили в штаб, к следователю.
Мой храбрый Семен вернулся к матери, а меня отвезли в госпиталь.
— Вот и все, — сказала пионервожатая и положила тетрадь на стол. — Хотя есть еще приписка полковника. Послушайте. Медленно, с особым выражением вожатая прочитала: — «Вот вам, ребята, пример храбрости, подлинного героизма. О подвигах моего друга никто не знал, и он никому, кроме меня и сержанта, не рассказывал о них. Он и сейчас скромен. Уважайте, любите его и учитесь у него жить. Он около вас всегда». — Около нас? — удивились ребята. — Кто же это? — А я давно догадалась! — вскочила Катя Глухова. — Ребята, да это, знаете, кто? Это… это наш Яков Максимыч.
— Вот и все, — сказала пионервожатая и положила тетрадь на стол. — Хотя есть еще приписка полковника. Послушайте. Медленно, с особым выражением вожатая прочитала: — «Вот вам, ребята, пример храбрости, подлинного героизма. О подвигах моего друга никто не знал, и он никому, кроме меня и сержанта, не рассказывал о них. Он и сейчас скромен. Уважайте, любите его и учитесь у него жить. Он около вас всегда». — Около нас? — удивились ребята. — Кто же это? — А я давно догадалась! — вскочила Катя Глухова. — Ребята, да это, знаете, кто? Это… это наш Яков Максимыч.