― Ясно… ― Хоаран прикрыл глаза.
― Эй, хватит спать! ― Джин боднул мерзавца головой в плечо.
― Отстань, мне можно. Мне пока ничего отпиливать не намерены.
― А я?
― Ты это как-нибудь переживёшь, я в тебя верю.
― Зараза…
― Уймись, просто так ничего они тебе отпиливать не будут ― нет смысла. Отпиливать будут только при мне. У тебя есть ремень?
― Зачем тебе ремень?
― Джин, сейчас не время для глупых вопросов. Ремень есть?
― На брюках.
― Повернись на бок.
― Зачем?
Прижав ладонь к ране, Хоаран с некоторым трудом сел, расстегнул свой ремень на джинсах, затем толкнул Джина в плечо, заставив повернуться на бок. Ремень с Джина он снял, продел в петли ремень собственный и застегнул. Старый ремень он отбросил в сторонку и вновь растянулся на матрасе.
― Не снимай его, ясно?
― Груз… в ремне? ― дошло до Джина.
― Забудь об этом, ― велел Хоаран. ― Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Пока оно у нас, мы всем нужны. Живые.
― Если мне начнут отпиливать ногу, можно вспомнить?
― Как хочешь, ― вздохнул Хоаран. ― Лично я бы предпочёл, чтобы ты сам кому-нибудь что-нибудь отпиливал.
― Ты сейчас не в том состоянии, чтобы…
― В нормальном. Мне просто надо поесть. Мясо даёт силу. Особенно то, что с кровью.
― Ты потерял много крови.
― Спасибо, а я и не заметил, да? Не первый раз. Мне просто надо перекусить.
― Эта девица хочет сделать тебе, кажется, переливание и запихнуть в ванну с каким-то раствором.
― Ещё лучше, ― развеселился Хоаран. ― Ванна против воспалительных процессов и заражения, а переливание… Даже можно не кормить потом. Это она зря.
― Знаешь, она сказала, что твоей ране дня три, но ты же её вчера получил. Неужели она не заметила?
― А она врач?
― Представь себе. Хирург.
― Хреновый она врач, ― пожал плечами Хоаран.
― А если нет? И если она поймёт, что с тобой что-то не так?
― Со мной всё так, ― поморщился с досадой Хоаран. ― Подумаешь, заживает всё как на собаке.
― Хоа, мы в таком климате, где заживать всё должно медленнее, вообще-то. А ты выглядишь неправдоподобно хорошо для человека, которого подстрелили только вчера.
― Джин, рана лёгкая, ничего не задето. Вся сложность ― вытекло крови многовато. И ты постоянно поил меня сладкой водой. Литров десять влил, если не больше, придурок. Ещё немного ― из ушей полезет. Кстати…
― Что?
― Тут сортир есть? Хотя я согласен даже на бутылку. С другой стороны, а вдруг одной не хватит?
― Эээ…
До Джина дошло через минуту, что именно надо Хоарану. Он даже вредно хмыкнул, осознав масштаб мук несчастного.
― Только скажи что-нибудь ― урою, ― мрачно пообещал Хоаран. ― Твоих рук дело всё-таки.
― Эй, я же волновался за тебя.
― Это не оправдывает твоих деяний. Лучше скажи, как ты умудрялся меня поить, когда я в отключке был?
― Эээ… Это не слишком интересно. Сортир есть там, ― Джин мотнул головой в сторону душевой. ― Доберёшься или тебя сопроводить?
― Очень смешно, ― сердито фыркнул Хоаран, сполз с матраса и поковылял в нужном направлении. Судя по звукам, лишней жидкости в его организме накопилось и впрямь прилично. Либо же он предварительно пустил воду в душе. Через три минуты Джин пришёл к выводу, что это всё-таки вода, а когда Хоаран вернулся на матрас, убедился окончательно. Яркие пряди намокли и потемнели, да и повязка слегка пропиталась влагой.
― Помыться решил?
― Хотя бы обтереться, а то весь липкий от пота, ― вздохнул Хоаран.
― Попробуем сбежать?
― В воду? Рядом со мной тебя съедят акулы ― я воняю свежей кровью.
― Я отплыву подальше.
― Не успеешь. С наручниками из тебя пловец… И ещё неизвестно, далеко ли до суши. Не говори глупостей. Привезут в лагерь за свой счёт, покормят, спать уложат, а там мы себе яхту присмотрим, конфискуем и рванём на Тайвань.
― У тебя всегда планы такие?
― Какие?
― Мало соответствующие реальности.
― Почему это? Я же говорил, что выберемся к вьетнамской границе, доберёмся до Фантхьета и сядем на яхту. И у нас вполне получилось. Где тут несоответствие реальности?
― В звучании.
― Забей. Звучит легко и выполняется легко. Чем проще план, тем надёжнее сработает. Или ты педант?
― Нет. Сколько от Палавана до Тайваня?
― Дней?
― Километров, дубина!
― Меньше полутора тысяч.
― А нам топлива на такой яхте хватит? ― уточнил Джин.
― Расход топлива на сто километров у нас… ― Хоаран прикрыл глаза и слабо улыбнулся, ― тридцать один литр.
― Так, это на тысячу надо триста десять литров и ещё половину… это… Четыреста шестьдесят пять литров, да? А сколько в баке?
― Шесть сотен, тебе полегчало?
― Не очень, ведь половину мы уже истратили, так?
― Поэтому я тебе и сказал ― спокойно. Привезут в лагерь за свой счёт, накормят, спать уложат, яхту заправят… Соображаешь?
― Уже да.
Джин задумчиво разглядывал профиль Хоарана и остро ощущал металл наручников на запястьях. Сейчас ему хотелось прикоснуться к рыжему. Просто прикоснуться. Проверить температуру, смахнуть рыжие пряди со лба, измерить пульс ― что угодно, это не имело значения, только бы почувствовать под пальцами тёплое и живое со знакомым знойным запахом. Наверное, это и есть те самые сдавшие нервы, которые мужественно молчали со вчерашнего дня. Всё это время где-то глубоко внутри себя он непрестанно повторял короткое заклинание: «С Хоа всё хорошо, с ним обязательно всё будет хорошо». И он сохранял голову холодной ― достаточно холодной, чтобы резать ножом по живому и отсекать кусочки мёртвых тканей, чтобы забираться пальцем в свежую рану и очищать её от всех возможных причин заражения, чтобы поить упрямую скотину с помощью собственных губ и помнить, что это необходимость, а не удовольствие и не развлечение.
И это было трудно. Невыразимо трудно. Просто он понял это только сейчас.
И именно сейчас ему нестерпимо