class="book">Опять кивок. Развернувшись, оба пошли обратно к церкви. Диксон фыркнул. Вот вонючки, даже слова не удосужились вымолвить. Эти ребята из спецотдела вечно нос задирают. Интересно, чем это они лучше таких вояк, как сам сержант и его ребята? Да ничем! Строят из себя неприкасаемых. Отвести бы их куда-нибудь за угол да начистить хари, вот только Харди потом сам начистит Диксону харю, а капитана сержант уважал и неприятностей ему доставлять не хотел.

Проводив взглядом удаляющихся агентов, Диксон вскользь посмотрел на старика:

- Круз, проверь его на всякий случай. Не доверяю я этим белоснежкам из спецотдела, - приказал сержант.

Круз шагнул к лежащему старику, а Диксон, больше не интересуясь мертвецом, вытащил из чехла бинокль и повернулся к пролому в стене. Приложив бинокль к глазам, он стал внимательно осматривать неширокую дорогу, вившуюся среди близлежащих холмов. Но через минуту от наблюдения сержанта отвлек какой-то шум. Наверное, Круз зачем-то перевернул старика, решил сержант, продолжая наблюдение. Когда же послышался скрежет вынимаемого засова и негромко скрипнула, открываясь, створка ворот, раздраженный Диксон отнял бинокль от глаз и повернулся к воротам.

- Эй, Круз, какого черта! Я же приказал закрыть воро...

От увиденного сержант поначалу опешил. Круз, держась за голову, сидел на земле. Его шлем откатился в сторону и лежал неподалеку. Старик исчез. Створки ворот были приоткрыты, наводя на мысль, что через них кто-то только что выскользнул наружу. Замешательство сержанта длилось недолго. Сообразив, что произошло и кляня на чем свет стоит разгильдяев из спецотдела, он выглянул за стену, ища глазами беглеца. Так и есть. Давешний старик оказался слишком уж прытким для трупа. Это даже здорово, что старый хрыч всех надул. Лишний козырь в руках сержанта, чтобы при случае ткнуть носом в этот прокол вонючек из спецотдела. Крузу конечно досталось, ну да сам виноват - должен быть готов ко всякому, а не доверять словам дилетантов. А со стариком сержант сейчас мигом разберется. Тому со склона деваться некуда.

Диксон позволил старику отбежать от ворот на несколько десятков метров, прежде чем вскинул над краем разрушенной стены винтовку и нашел в прицел спину беглеца. Сержант спокойно прицелился и выстрелил. Даже как-то неинтересно. Словно стреляешь в тире, и мишень - не одушевленный враг, а бездушная жестянка. Пуля вошла беглецу точно под лопатку. Ноги старика заплелись, он сделал по инерции еще шаг, его повело, и, упав, он покатился с тропинки вниз по склону. Диксон послал вдогонку еще одну пулю, хотя был уверен, что хватило и первой. Так даже лучше, подумал Диксон. Не надо посылать ребят за трупом, чтобы убрали его подальше. Да и этих двоих можно было оставить там, где они лежали, так как здесь они скоро начнут смердеть от жары. Но приказы капитана Харди сержант никогда не оспаривал.

Жирная муха деловито взбиралась по стеклянной стенке стакана, аккуратно обходя встречающиеся на ее пути капельки джина. Иногда она останавливалась в нерешительности и принималась колдовать своими задними лапками у себя под брюшком, потом, будто умываясь, задевала передними лапками фасетчатые глаза, заставляя голову дергаться, как детский шарик, подвешенный на резинке, а затем насекомое вновь отправлялось в путь, на вершину, к краю стакана. Наблюдать за мухой в собственном стакане Джимми наскучило, но и выгонять ее он не спешил. Кто он такой, чтобы указывать этой живой твари, что делать, куда лететь или вот, например, запрещать садиться в его стакан.

Джимми поднял взгляд и стал смотреть на улицу через большое треснувшее стекло, отделявшее зал "Маленькой Пивной" от внешнего мира. Во всем Карвеле наверное одно такое стекло и осталось. Многое исчезло с прокатившейся по городу войной. Исчезло так давно, что уже и старики не помнят, было ли это все на самом деле, или журналы и книги, оставшиеся рассказывать об ушедшем, повествуют лишь о чем-то фантастическом. Ни в жизнь бы Джимми не поверил, что такие заведения, как "Маленькая Пивная", с огромными стеклами-витринами, занимавшими целиком одну из стен, до войны были распространены повсеместно. Да что там пивные. Любой мало-мальски уважающий себя магазин имел такую вот витрину. Разве можно в это поверить, когда сегодня в городе не найдешь цельного куска стекла площадью больше одного квадратного метра. А тут вишь ты, вот она витрина - чудо из чудес - только испорчена кривой трещиной, но это неважно, зато какой эффект: заходишь за стекло к мистеру Боули, и сразу чувствуешь - ты попал в другой мир, без остатка стряхнул с подошв вездесущие пепел и золу и окунулся в ту давно исчезнувшую эпоху, которая нашла здесь свой последний приют. И столики под стать этому волшебному чувству, и деревянная стойка своим потертым видом намекает, что видела не одно поколение посетителей, захаживавших в заведение еще тогда, когда за стеклом не маячили слепые силуэту разбитых домов, а ветви деревьев не напоминали мотки перекрученной проволоки. Даже бутылки с самогоном и настойками, - конечно, сейчас содержат уже не те благородные напитки, что тешили вкус посетителей когда-то, но все равно в мягком свете, занимая почти целиком стену за барной стойкой, поблескивают своими стеклянными боками, наверное, как и тогда, преломляя свет так, будто на самом деле содержат внутри божественный нектар. Впечатление не портила даже муха, которая, одетая в темно зеленый фрак своего хитина, имела шесть лап, два фасетчатых глаза, пару крылышек, пропорциональное брюшко и всем своим опрятным и нормальным видом, когда подобные достоинства среди живых тварей теперь были редкостью, говорила - я живу здесь уже испокон века и я неотъемлемая часть этого заведения. Даже трещина в толстом стекле была к месту - она перечеркивала внешний мир надвое, ломая его в середине на две не стыкующиеся половинки, заставляя думать о нем, как о чем-то нереальном, далеком и чуждом. Выходить туда не хотелось. Хотя конечно, с какой стороны посмотреть. Глядя снаружи, приходилось с сожалением вспоминать - старый мир давным-давно расколот на части, как это стекло, и исчез безвозвратно.

Внимание Джимми привлек бегущий по улице мальчишка. Это был Томи Скари. Вот что, наверное, не изменилось с тех времен, подумал Джимми, так это малолетние сорванцы, всегда находившие не самое лучшее применение своей неуемной энергии. Впрочем, на этот раз Томи был без своих многочисленных товарищей. Щеки мальчугана раскраснелись от быстрого бега, а сосредоточенное выражение лица Томи, совсем не свойственное молодым людям его