концов, стать частью этой силы!

Мама вздохнула и сказала:

— Как ты не понимаешь, что все это бред? Нас там просто убьют и все! Ничего больше! Мы станем старыми и дряхлыми, никому не нужными, будем только есть чужую еду и занимать место. Мой муж считает, что постаревшим сервкурам не место в этом мире. Он бесчувственный и аморфный!

Тетя замолчала. Она не знала этих слов, я тоже. Надо будет посмотреть завтра в словаре. Я даже не могу придумать, откуда их могла знать моя мама.

После этого разговора я поняла, что нужно скрываться тщательнее, чтобы никто больше из моей семьи не увидел и не узнал, что после работы я гуляю, а на ней могу целый день ничего не делать, просто читать или переписывать отрывки из книг. Кроме того я решила, что буду ухаживать за бабушкой, потому что кроме меня никто не хотел этим заниматься.

Я уже успела одеться и спуститься вниз на кухню. Дом пока что был таким же шумным. Те, кто учился в школе сервкуров, уже ушли, а взрослые еще собирались на работу. Я прохожу по гостиной в направлении чулана, отведенного бабушке. Сидящий на кресле папа неодобрительно вздыхает, когда видит, как я несу к бабушке тертую морковь. Я прямо чувствую, как он злится из-за трат продуктов на бабушку.

В большой семье клювом не щелкают. Звону много, да толку мало. Бабушка жует медленно, смотрит в никуда. А я все еще не могу проснуться. Вернувшись на кухню, понимаю, что мне еды не оставили. Ну и ладно. Лений не обидится, если я съем несколько печений. Возможно, даже сам предложит, если будет в настроении. Мне кажется, все зависит от письма, которое я должна забрать.

Дальше я собираюсь очень быстро, потому что мне остается надеть старый мамин плащ, который мне слишком велик. Да, моя мама тоже худая, но я еще и меньше ростом, поэтому меня в этом плаще даже и не видно толком. Я его немного подшила, чтобы носить было удобнее, но это не особо помогло. Я беру тряпичную сумку и выхожу из дома.

Нужно сделать крюк, чтобы пройти через переулок в-даль-смотрящих. Мне там не нравится. Каждый раз, когда я передаю письма Ления, я очень боюсь. В-даль-смотрящие мирные, но те, кто к ним приходит, не всегда ведут себя спокойно и выглядят дружелюбно. Сегодня в этом узком переулке никого нет, многие лавки еще закрыты из-за раннего времени. Солнечный свет плохо проникает из-за высоких домов, а фонари уже выключены. Я стараюсь идти как можно быстрее и тише, как вдруг за углом, в небольшом тупике, проеме между домами, я вижу какие-то тени. Конечно, мне страшно, но я подкрадываюсь на цыпочках, слушаю и смотрю. Мне нужно идти, потому что Лений разозлится, если я слишком сильно задержусь.

Краем глаза вижу, как высокий парень избивает кого-то, одетого в обычную для в-даль-смотрящих форму. Его русые волосы закрывают ему обзор, он убирает их, растирая кровь с кулаков по лицу. Кричит что есть сил:

— Отвечай, отвечай! Я знаю, что тебе известно! Кто такие хранители? Где их найти? Отвечай! Ты ничего не утаишь!

Избитый до полусмерти в-даль-смотрящий обессилено роняет голову на грудь, не говоря ни слова. Тут юноша замечает мою тень. Я ловлю на себе устрашающий взгляд его зеленых глаз, ужасно пугаюсь и бегу прочь что есть сил. Сзади шагов неслышно. Даже хулиганы из темных переулков не воспринимают сервкуров всерьез.

Дом, в котором меня ждет знакомая Ления, стоит в самом конце переулка. Бегаю я плохо, поэтому начинаю задыхаться еще задолго до него. Оборачиваюсь и понимаю, что за мной никто не бежит, поэтому перехожу на спокойный шаг. Подойдя к двери, я слышу, что по мыслепортеру мне пришло еще одно сообщение. Достаю приборчик из кармана и читаю: «Лузана, мне очень нужно это письмо. Поспеши. Сколько можно тебя просить?» Я быстро набираю ответ: «Тут кое-что приключилось по дороге. Я спешу, как могу!» Лений отвечает сразу же: «Хорошо. Можешь еще быстрее?» Я кладу мыслепортер обратно в карман и стучу в дверь.

Дверь передо мной открыли только через несколько минут, поэтому я успела постучать еще несколько раз. Сверху вниз на меня смотрит довольно красивая в-даль-смотрящая. Нет, она не довольно красивая. Она просто прекрасная. Я редко вижу таких красавиц. Но меня, как и всегда, встречает взгляд, полный презрения. Она протягивает мне письмо так, чтобы даже случайно не коснуться моей руки. Но в последний момент я поворачиваю руку и дотрагиваюсь до нее пальцем. В-даль-смотрящая морщится, трясет рукой, как можно быстрее разворачивается и громко хлопает дверью. Я не шевелюсь и остаюсь стоять с письмом в руках. Потом прячу его в сумку, вздыхаю, разворачиваюсь и ухожу. Возможно, такому как Лений эта в-даль-смотрящая и может открыть свое сердце, но перед незнакомой сервкуркой она не готова открыть даже входную дверь.

Через полчаса я уже подхожу к дому Ления, который находится за городом из-за сильной магической защиты, которая бы мешала другим горожанам ходить и ездить мимо. Когда я как-то раз спросила у Ления, почему дом находится так далеко, он ответил, что из-за какой-то угрозы. Что это за угроза? Я так и не поняла, но потом он разозлился, и я больше не спрашивала.

Я знаю, что Лений смотрит в окно, если сильно ждет какой-то весточки. А еще я помню, после какого поворота он может видеть дорогу из своей комнаты. После этого поворота я начинаю бежать. Дыхания перестает хватать на середине пути. Еще через несколько секунд голова начинает кружиться из-за пропущенного завтрака. Я пробегаю через магическую защиту у огромных железных ворот, спотыкаюсь и растягиваюсь на ступеньках у входа в дом. С трудом поднимаюсь, открываю двери и падаю на руки к Лению. Он проносит меня пару шагов, усаживает в кресло и говорит:

— Отдышись немного. Где письмо? Ну же!

Я нахожу в полотняной сумке письмо, протягиваю Лению. Он хватает конверт своими длинными пальцами. Через полсекунды хлопает дверь кабинета Ления наверху, и я понимаю, что еще несколько часов его лучше не трогать. Я выдыхаю и откидываюсь на спинку кресла. Что уж сказать, у всех свои странности.

Сегодня у меня по плану готовка еды и уборка в кухонном шкафу. Работы немного, но придется повозиться, чтобы сделать все аккуратно. Надеюсь, сегодня Лений не будет отвлекать меня своими странными поручениями, из-за которых мне приходится перестраивать свои планы. Иногда Лений просит меня принести самые различные вещи, спрятанные в самых различных уголках города. Порой приходилось проделать слишком долгий путь, чтобы добраться до них. Разные пузырьки, колбы, свертки. Я никогда их не распаковывала и не