Адольф Бело Адреса любви

ПРЕДИСЛОВИЕ

Не так давно я купил в горах Дофине поместье, где собирался провести остаток дней и решил сделать в доме небольшой ремонт. Когда мы с архитектором осматривали помещение, я нашел на чердаке корзину, похожую на те, в которых иногда привозят фрукты в Париж. Внутри корзины находились старые письма: слегка поеденные крысами, но вполне пригодные для чтения. Я взял их с собой.

Когда я вернулся в свою квартиру в Париже — вспомнил о находке и наугад выбрал несколько писем для чтения. Судя по датам, стоявшим на бумаге, им было не менее двадцати лет; а написаны они были зимой — в декабре — марте.

Во время чтения глаз зацепился за несколько слов. Я прочитал строчку еще раз, перевернул страницу и с интересом продолжил чтение письма, оказавшегося более чем откровенным любовным признанием. Лишь через несколько минут я оторвался от чтива и принялся с жадностью просматривать остальные, сортируя их по датам. В итоге у меня в руках оказался настоящий роман — большой и захватывающий. Я прочитал его с тем чувством, которого не испытывал уже довольно давно.

Позже я еще не раз возвращался к нему и тратил много часов на перечитывание. Прошел месяц, и я уже знал эти послания наизусть, прочитав их раз десять. Я даже переписал их, очистив от различных подробностей, касавшихся службы или домашних дел респондента. Результат моих трудов содержится в этой книге, каждая глава которой — отдельный захватывающий рассказ, в котором, по словам моего приятеля Альцеста, «страсть проявляется в самом чистом виде».

Найденные мной письма показались мне гораздо интереснее любого профессионально написанного романа, поскольку все они были писаны живым человеком, а значит — правдивы от первой и до последней строчки.

Конечно же, я изменил имена главных героев по причине, о которой читатель и сам вполне может догадаться.

Я уверен в том, что эта книга понравится читателю — и юным супругам, которые найдут в ней много полезных идей; и старым холостякам вроде вашего покорного слуги и, наконец, настоящим ценителям наслаждений.

Лео — Сесилии ПИСЬМО ПЕРВОЕ

Калькутта, 25 ноября 18… г.

Сесилия, я уже писал тебе о своих приключениях в Индии — и о жизни в Бомбее, и о флирте с пассажиркой корабля. В последнем письме я написал также о том, как устроился в уютном бунгало, стоящем в одиночестве посреди большого сада возле Калькутты. Его месторасположение позволяет мне жить отдельно от людей, но в то же время достаточно близко к городу и стройке, которой я занимаюсь. Таким образом, у меня всегда хватает времени на ужин, прогулку или занятие другими моими делами. Я приобрел коляску, а компания, на которую я работаю, предоставила мне богатый выезд. Мои лошадки — коренастые, кряжистые, но очень резвые, хорошо знают и слушаются меня.

Благодаря большому количеству приглашений на обед, дома я принимаю трапезу крайне редко, что компенсируется большим количеством новых знакомств среди английского высшего света Калькутты. Особенно среди этих людей приятен мне сэр Дункан Симпсон — главный управляющий общественных работ. Это весьма выдающийся человек, чей дом обставлен со всей роскошью и вкусом, подобающим государственным чиновникам. В общении сэр Дункан слегка суховат, но весьма хорошо осведомлен в своей теме. Он вдовец, у которого есть прекрасная дочь 20—22-х лет — мисс Дора; статная и рыжеволосая, надменная, но обладающая весьма непринужденной манерой разговора и отлично знающая французский. Я полюбил бы эту Галатею, будь я Пигмалион!.. Но самое интересное — дальше…

Пару дней назад я побывал на большом балу у лорда Рейли, генерал-губернатора Бенгалии. Он принимает вслед за вице-королем всех индийских князей, магараджей, раджей, ханов и прочих важных людей, приезжающих принести присягу английской королеве. Эти приемы настолько пышные и торжественные, что Европе и не снилось. И описание их я приберегу для тебя в устной форме, мой милый друг. Все эти дивные драгоценности, головные уборы, оружие поражают воображение неподготовленного человека; но англичанки, разгуливающие среди всего этого великолепия, нарочно не обращают на него внимание, как будто видят обычных посетителей оперы или модного магазинчика.

После официальных представлений и нескольких танцев все были приглашены на ужин в большой хорошо освещенный сад. Под главным тентом был накрыт стол на 20 персон для индийских князей — брахманов, которые присутствовали на пиршестве, но не принимали в нем никакого участия. Для всех прочих посетителей были поставлены столы на 4—10 персон, места за которыми можно было занимать, ориентируясь на мимолетное желание поболтать с интересным собеседником. Доходило даже до того, что те, с кем прибыли на бал, подчас оставались в одиночестве, пока партнеры общались с новоприобретенными знакомыми.

Со мной случилось то же самое! Я предложил руку одной даме, с которой мы не так давно познакомились, но уже возле самой столовой она оставила меня и скрылась в неизвестном направлении. Я остался один, в легком замешательстве, и принялся высматривать место за плотно занятыми столами. Минуту спустя кто-то начал подавать мне знак рукой, и это оказалась Дора. Я был удивлен такой благосклонностью, но тут же занял место, обрадовавшись тому, что не придется стоять.

За ужином мы перекинулись лишь парой-тройкой фраз; Дора была занята беседой с близким другом, я разглядывал окружающих, коих было за столом шесть или семь человек. Однако за шампанским мисс Дора обратила на меня внимание и подняла тост за Францию. Я был весьма тронут и взволнован, даже не нашелся, что сказать в ответ; но мисс Дора обратила внимание на мои чувства. Через несколько минут она вновь обратилась ко мне, попросив стать ее кавалером. Я не смог отказать. Она была прекрасна: ее светлые вьющиеся локоны и осанка покорили и очаровали меня. По желанию мисс Доры мы решили немного прогуляться перед танцами. Мы шли между беседками и павильонами, палатками, украшенными цветами, зеленью и фонариками, и наблюдали, как всюду гуляли парочки.

Дора шла рядом со мной, и я ощущал нежность от соседства. Я больше не видел в ней той надменности, что так поразила меня поначалу; напротив — девушка была живой, разговорчивой и обладала кошачьей грацией.

Когда мы проходили мимо очередной палатки, Дора предложила немного отдохнуть. Палатка была наполовину освещена; в светлой части стояло украшение из бамбука; темная же была задрапирована папоротникам и кретоном. Мы уселись рядом и