растворились в воздухе, остались только самые честные. Я бы ушла, но у Олега тоже шесть уроков, он просил не уходить без него. Ну, как “просил”… Приказал в мягкой форме.

— Что, Воронова, думаешь, самая крутая? — Ну, началось…

Дело в том, что я практически ни с кем близко не общаюсь. Мне просто не хочется, хорошо мне одной и все тут. А две наши пафосные “красотки” думают, что я считаю всех вокруг отбросами.

— Нет. — Ровно ответила я, впрочем, как обычно.

— Знаешь, ведь именно из-за твоей мании величия у тебя нет друзей!

— У меня нет мании величия. — Я говорила спокойно, но уже потихоньку начинала злиться.

— Наверное, за ней ты прячешь ворох комплексов.

— У меня нет комплексов. — Уже почти прорычала я.

— Еще как есть! И даже Вахрамеев в тебе их не искоренит…

— Не так! — В бешенстве крикнула я, с силой хлопнув обеими ладонями по парте.

А после схватила рюкзак и пулей выскочила из душного кабинета в прохладный коридор. Не задумываясь о последствиях, быстрым шагом направилась к дому парня.

Ну что я за человек такой? Мне самой хотелось бы общаться, иметь много друзей и знакомых. Но большинство людей при контакте вызывает у меня едва ли не рвотные позывы. И я себя за это ненавижу. Должна ненавидеть окружающих, а ненавижу себя.

Я не смогла больше сдерживать злые слезы обиды, но не страшно — я уже поднималась по лестнице подъезда. Отомкнув дверь недавно выданным мне ключом, я швырнула рюкзак в стену, бросила кеды у обувной полочки и завалилась на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Дав волю слезам и депрессивно-самоненавистным мыслям, я потеряла счет времени. Кажется, вибрировал в кармане телефон, но я не могла и думать о нем. Иногда… Да кому я вру, очень часто мне хочется прекратить свои мучения. Самым радикальным способом. Школу я уже меняла, и не одну — ничего, ровным счетом ничего не менялось, я все так же оставалась одиночкой. Повернувшись на бок, я притянула коленки к груди, не в силах прекратить всхлипывать.

— Какого черта?! — Донесся злобный рык из прихожей чуть позже оглушительного хлопка двери. Я вздрогнула — ну и влетит мне… — Что с тобой? — Совсем другим тоном спросил Олег, чуть поворачивая меня и нависая надо мной. — Кто тебя обидел?

Я сбивчиво описала свое состояние и занимательный диалог с одноклассницами. А потом уткнулась носом в шею прилегшего рядом парня и снова в полную силу разревелась. Отстранившись, брюнет стал осыпать легкими поцелуями мое лицо, прижимая к себе за талию, тихо уговаривая успокоиться и объясняя, что дело не во мне, а в них, таких бестактных расфуфыренных курицах. Тем временем его ладони забрались мне под рубашку, неторопливо подбирались к застежке лифчика. И я решилась — быть может, это меня отвлечет…

Черт побери, ну откуда у него столько опыта? Он знал, где невесомо погладить кончиками пальцев, а где сжать, где поцеловать, а где лизнуть или прикусить. И двигался во мне он нежно и медленно, хотя целовал с нешуточной страстью. Я, конечно, не сторонник любви “по внешности”, но заниматься любовью с подтянутым стройным парнем гораздо приятнее, чем с откровенно жирным. Хотя, сравнивать их было бы кощунством — Олег больше думал обо мне и моем наслаждении, чем о себе. И мне было очень хорошо, я выгибалась и постанывала, дискомфорт смешивался с удовольствием, сводя с ума…

Еще тяжело дыша, Олег лежал рядом, положив голову мне на плечо и немного наваливаясь на мою уставшую тушку. А я искоса наблюдала за подрагивающими ресницами, осматривала, словно в первый раз, прямой нос и пересохшие приоткрытые губы.

— Как же хорошо… — Прошептал вдруг он. — Как никогда…

Я одновременно смутилась и возгордилась. А эти зеленые глазищи, чуть лукавые, как у объевшегося кота, открылись и воззрились на меня. Я робко приподняла уголок губ, получив в ответ широкую довольную улыбку.

Какое-то слишком ласковое чудовище, домашнее такое и милое…

========== Очень странное, но безумно щедрое… Да, чудовище ==========

— Кстати, носик! — Донеслось из кухни, куда я отправила чудовище за йогуртом питьевым, делая домашку на диване в гостиной. — Я тебе совсем забыл сказать. — Брюнет принес мне бутылочку и уселся за стол — решать свою высшую математику для репетитора, а то школьный курс он уже прошел давно. — Мы с тобой летим на пять дней в Мельбурн. — Он сидел ко мне спиной и просто не видел моего перекошенного лица. — Ну, туда лететь сутки, так что, получается, будем там всего три дня. — У меня глаз задергался. — Причем два из них я буду на переговорах, но в это время тебе гид будет показывать город. — Я так и не смогла поменять выражение лица, когда парень повернулся ко мне. — Эй, ты что?

— Я не хочу! — Слабо просипела я.

— Ну, носик, надо. — Сказал с таким выражением лица, будто я объявила о решении не идти в школу. — Встречу инвесторы назначили именно там.

— Вариант, при котором я останусь здесь, не учитывается? — Проворчала я, понимая, что выбора как такового и нет.

— Он не существует. — Отрезал Олег.

— Но, как бы это ни было банально, мне надеть нечего, у меня с собой только теплые вещи. — Я прозрачно намекнула на визит к родне.

— Завтра после школы купим.

— Но…

— Купим. — От его тона мне сразу расхотелось спорить, я уткнулась в свою алгебру, обиженно надув губы.

И встрепенулась, вспомнив один немаловажный нюанс:

— А у меня загранпаспорта нет!

— Это ты так думаешь. — Буркнул Олег, не отрывая взгляда от тетради.

Я снова поникла, а логарифмы, и так трудноперевариваемые, вообще отказались пониматься.

— Поможешь? — Робко попросила я.

— Сейчас, дорешаю…

Я улыбнулась. За две недели он лучше любого учителя подтянул мне и алгебру, и геометрию.

Утром мое чудовище разбудило меня на полчаса позже, само приготовило завтрак, а уж тискало без меры. Я же была недовольна предстоящей поездкой, причем Олег искренне не понимал, почему. Да потому, что я терпеть не могу подарки и прочие знаки внимания! Меня надо в покое оставить, ни в коем случае не дарить такие дорогущие вещи, как полет в Австралию, и уж точно нельзя лишать меня выбора!

Но высказать это все я не решалась. Прям вижу, как он стиснет зубы так, что желваки заиграют, чуть нахмурится, а взгляд его станет колючим и злым. Он всегда так реагирует на