что у Боба достало бы сил продолжить свой нелегкий труд.
— Возможно. Зачем говорить об этом сегодня? Кстати, спасибо за подарок, Дейл. Ожерелье мне очень понравилось.
— У меня есть еще один подарок, — сказал я, выводя ее на террасу.
Джоанна выглядела немного удивленной, но подчинилась. В танце мы выскользнули в прохладную ночь, темноту которой разгонял свет развешанных по деревьям фонариков.
— Вон там.
— О, это так далеко! Мое платье…
Я схватил ее за руку, слишком грубо. Джоанна попыталась вырваться, удивление в ее глазах сменилось страхом. Она открыла рот, еще мгновение — и она закричит. Был только один способ предотвратить это, и я, резко прижав Джоанну к себе, впился горячим поцелуем в ее губы. Она обмякла в моих объятиях.
Прежде чем она пришла в себя и разгадала мои намерения, я провел ее вниз по лестнице террасы в заросли кустов, зажав ей ладонью рот. Джоанна сопротивлялась, но я прижал острие кинжала к ее горлу.
— Не надо кричать, — очень тихо сказал я. — Если понадобится, я зарежу тебя, и будь что будет.
Может быть, Джоанна и не поверила мне, но испугалась.
— Дейл, — прошептала она. — Ты сошел с ума. Что…
— Веллингэм мертв, — сказал я.
Она вздрогнула, изображая потрясение, но не очень-то убедительно.
— Но… я не понимаю…
— У меня нет времени. Я знаю о заговоре Хорстена. Я знаю, что ты участвуешь в нем. Предположим, я расскажу об этом Бобу…
Она задумалась, ее лицо стало безжизненной маской.
— Ты все-таки свихнулся, Дейл. Убери нож!
Вместо ответа я прижал нож еще сильнее.
— Только попробуй закричать. Я не шучу. Мне нужен проектор теплового луча.
— Ты не посмеешь меня убить, — сказала Джоанна. — Боб…
— Что он сделает? После того как узнает, что ты предала его? — сказал я и тут же подумал: «Красивые слова, особенно в моих устах. Игра в двойное предательство». Но я должен был сделать то, что задумал.
Я показал Джоанне пистолет-кастет.
— Знаешь, как работает эта штука? Этими шипами можно разорвать лицо мужчине. Или женщине. Выслушай меня. Сегодня я уеду. Из Города. И никогда не вернусь. Я хочу забрать тепловой луч с собой. Ты меня понимаешь? Я ничего не скажу Бобу о тебе или Хорстене, совсем ничего не скажу.
— Что ты имеешь в виду?
— Сама догадайся. Я могу тебя убить, если не собираюсь возвращаться…
— Я не боюсь смерти!
— …или покалечить пистолетом-кастетом, — закончил я. — Мне уже пришлось применить его сегодня. Человек умер, но только потому, что я целился в мозг. Я не стану тебя убивать, Джоанна, но ты пожалеешь об этом.
Она сжалась, ее лицо цвета слоновой кости стало белым как мел.
— Этот человек, — продолжил я безжалостно, — после выстрела выглядел ужасно. У него не стало носа. Не стало нижней челюсти. Я хорошо поработаю над тобой, Джоанна. Хирурги мало что смогут сделать с твоим лицом, после того как я поработаю над тобой.
— О боже, Дейл, — прошептала она, и я заметил, как лихорадочно пульсирует жилка на ее горле. — Что я тебе сделала, чтобы заслужить такую ненависть?
— Я не испытываю к тебе ненависти. Мне плевать на тебя. Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь стоял у меня на пути.
Она была холодной как лед.
— Что ты хочешь?
— Где образец проектора теплового луча?
— У Джона.
— Где?
— В тайнике… под озером…
— Что он намерен делать?
— Изготовить портативные проекторы. Очень много. И свергнуть правителя…
Я не понимал, в чем здесь выгода Джоанны, но не стал спрашивать.
— Как добраться до этого тайника?
— В водолазном костюме. Я покажу тебе…
— Отлично, — сказал я совершенно искренне.
Я видел ее насквозь. Скорее всего, Джоанна хотела заманить меня в ловушку, чтобы я не смог ни о чем рассказать Бобу. Это меня вполне устраивало. Я должен был получить образец и сделать все, чтобы он никогда не оказался у Гарсона.
Я надел пистолет-кастет на пальцы и взял Джоанну за руку так, чтобы спрятать оружие в широком рукаве ее платья.
— Мы отправимся туда немедленно.
— Но мне нужна шаль.
— Нет.
Она сдалась, и мы пошли по дороге, которая вела вдоль берега озера. Музыка из Павильона становилась все тише и скоро стала совсем не слышна. Сердце у меня в груди бешено колотилось, мне почему-то не хватало воздуха. За границами иллюзорного великолепия Города весь мир был погружен во тьму, и люди продолжали сражаться и умирать на руинах.