- Демоны, как же ты меня бесишь! Мелкий!.. Тупой!..
Привычная ругань Курамы и свист ветра в ушах были для Наруто слаще любой музыки. Наконец-то он знал, что делать. Напряжение последних недель лопнуло в тот момент, когда он сжал в ладонях шерсть огромного лиса. У Итачи была вера, а у Наруто не было ничего, кроме бесплотной надежды. Теперь же, имея план, парень был спокоен, потому что мог действовать. А значит, он будет действовать.
- ИДИОТ! – гремел голос Курамы в голове у Наруто. – А если бы я убил тебя?!
- Но не убил же, - отметил Узумаки. – Я никогда не поверю, что ты мог бы убить меня.
- ДА ТЫ! Ты знаешь кто я?! – ревел Курама, не забывая при этом работать лапами.
- Девятихвостый Демон Лис, зло во плоти, ужас и смерть… - парень старательно парадировал недавно услышанную от самого демона фразу.
- Мелкий!
- Ты никогда не убьёшь меня. Потому что любишь. Мне казалось, мы уже выяснили это.
- Я ЛЮБЛЮ ТОЛЬКО УБИВАТЬ И РАЗРУШАТЬ!
- Этим мы и собираемся заниматься, разве не так?
На это Кураме нечего было возразить. Он действительно сам согласился помочь Наруто разрушить Коноху и спасти Итачи. Потому сейчас огромный Демон Лис с девятью развивающимися хвостами за спиной на невероятной скорости нёсся крушить деревню Скрытого Листа.
- Я никогда не верю тому, что мне говорят, - сказал Наруто, крепче сжимая шерсть Лиса. – Я верю только поступкам. Ты вырастил меня, ты много раз не позволял мне сдохнуть. Даже являясь демоном, ты один относился ко мне по-человечески.
- Меня заставили, - после продолжительного молчания возразил Курама. – Я заботился о тебе, чтобы выжить самому. Теперь ты знаешь это. Я никогда не любил тебя.
- Я мне плевать на твою мотивацию! – рассмеялся Наруто. – Понимаешь, плевать! - на смену спокойствию пришла дикая эйфория и азарт. Чем ближе была Коноха, тем больше парень заводился, предвкушая агонию так ненавидимого им места. – Я никогда не видел от тебя ничего плохого, и что бы ты не говорил - это останется так.
- Дурак.
- Это ты дурак! – огрызнулся Наруто. – Орал что теперь свободен, что всех убьёшь и Коноху с землёй сравняешь! Месяц уже прошел, а все целы!
- Это всё ты виноват! – возмутился Курама. – Извёл меня своей депрессией! Я пришел только потому, что устал от твоих эмоций! Если эта твоя Итачи умрёт, то я свихнусь от твоего горя!
- Она умрёт.
- Я знаю.
В этот момент Лис достиг Конохи и, оттолкнувшись лапами от края скалы, прыгнул вниз. В этот раз не было никаких театральных эффектов, рёва и буйства на окраинах деревни. У Девятихвостого была цель – главная площадь Конохи, и он достиг её за два прыжка.
Приговор был зачитан. Голос Хокаге исчез, а оставшиеся на площади люди затихли. От толпы осталась едва ли треть. Многих Итачи знала: старейшины и главы кланов, её тюремщики. Лица остальных жителей деревни были ей незнакомы, но всех их объединяло одинаковое хищное выражение. Но она, Итачи, не чувствовала себя жертвой. Она верила, и вера эта не померкла даже тогда, когда её пришлось опустить глаза и склонить голову.
Боль пронзила тело, лишила чувства времени и пространства. Воздух выбило из лёгких так привычно, что Итачи поняла сразу – это не смерть. Какая-то сила снесла её с помоста и швырнула в стену дома. Перед глазами полыхало что-то белое и красное, голова гудела, и девушка не могла объяснить, что происходит. Но шум в голове рассыпался на крики, а из вороха пятен выделились фигуры людей, беспорядочно бегущих в разные стороны. Кто-то схватил Итачи за руку и потянул за собой. И она послушно пошла, потому что что даже в таком состоянии не перепутала бы эту ладонь ни с какой другой.
***
Коноха сходила с ума. Она билась в агонии, выплёвывая толпы людей к запертым воротам. Стена полыхала мертвенным оранжевым пламенем, потушить которое не могла ни одна техника. Все, кто находился на площади, погибли мгновенно. Третьему и многим сильнейшим шиноби хватило одного взмаха хвостов Лиса. Он спрыгнул с горы Хокаге, задними лапами разрушив каменные лица, и, возможно, если бы все не были так поглощены казнью, то успели бы что-то предпринять.
Лис исчез также внезапно, как и появился, оставив после себя хаос и море оранжевого пламени.
Курама бежал по улицам деревни, бесцеремонно расталкивая несущихся навстречу людей. Они раздражали его, все вместе и каждый в отдельности, но особенно бесил белобрысый пацан, из-за которого он во всё это ввязался. Даже разрушение ненавистной Конохи и смерть Третьего не умаляли того факта, что Курама не только не смог расправиться с Наруто, но и подрядился спасать любовь всей его жизни. Он, сильнейший из демонов, не смог преодолеть глупую человеческую привязанность.
И ладно бы только Наруто! Эту слабость ещё можно объяснить тем, что из-за неправильно снятой печати его, Кураму, заливало болью и отчаянием Узумаки, и о том чудовищном эмоциональном коллапсе, что случился бы после смерти Итачи, Лис и думать не хотел. Но тому, почему прямо сейчас Курама бежал к поместью Хьюга, не было никакого оправдания.
Невидящим взглядом Хината смотрела на языки оранжевого пламени, подбирающимся к её ногам. Ещё совсем недавно она плакала, звала на помощь и умоляла выпустить её.
Но никто не пришел.
Несколько недель назад Хиаши запер её в собственной комнате, сказав, что не выпустит до тех пор, пока не придумает достойное наказание. И теперь Хината не могла переступить печать даже тогда, когда почти все стены были сожраны демоническим огнём. Девушка видела пробегающих мимо прислугу и членов своей семьи, но в творящемся хаосе никто не остановился и не захотел ей помочь. Надежды на спасение не осталось, равно как и желания, потому девушка ждала своей участи, вспоминая о том, чьи глаза горели таким же оранжевым пламенем.
- Привет, малышка…
Хината вздрогнула и обернулась. За её спиной стоял Курама.
- Здравствуйте, учитель… - ответила она. Произошедшее было слишком невозможно, чтобы поверить.
- Ты знаешь, что случилось?
- Знаю… Вы