занимался новой серией двадцатифунтовых банкнот, когда ему в голову пришла злосчастная мысль. Вся серия состояла из ста тысяч банкнот. Пока она полностью будет собрана, пройдут годы. Три — наверняка, а может быть, пять или даже шесть. И если пропадет несколько бумажек, то кому захочется узнавать, кто их украл? А ему оставалось работать всего лишь три месяца. Опасность обыска при выходе из банка была слишком мала. Один шанс против ста тысяч и даже меньше. Настолько редко он подвергался контролю за сорок лет. Почти механически Гриффис не вставил следующие две банкноты в компостер. Вместо того чтобы попасть на бечевку, они очутились в его кармане. Какой смысл теперь гадать, насколько велика в жизни вероятность удачи или неудачи? Ему не повезло: при выходе из банка его обыскали.

Товарищ по камере равнодушно пожимал плечами. Он не мог понять, как можно пачкаться из-за каких-то смехотворных сорока фунтов. Но вскоре история Гриффиса заинтересовала его. Просто потому, что в ней упоминались мешки, полные банкнот. Брюс Рейнольдс начал осторожно расспрашивать старика. Зачем пробивают отверстия в деньгах и нанизывают на бечевку, откуда они поступают, как и в каких количествах их перевозят?

Гриффис охотно рассказывал о своей работе. Ему даже было приятно немножко похвастаться, как много он знал о банковом деле. Несколько раз он бывал в Глазго и помогал наполнять мешки старыми фунтовыми бумажками. Так что Рейнольдсу не составило труда выудить у Гриффиса все подробности транспортировки денег. Самым важным было, пожалуй, то, что лица, сопровождающие поезд, не вооружены, отсутствуют радиостанция и полицейская охрана. Только двери вагона с деньгами снабжены специальным механизмом, чтобы не мог проникнуть посторонний.

Итак, именно во время беседы с бывшим банковским служащим Рейнольдсу впервые пришла в голову мысль о нападении на почтовый поезд. И самое забавное, что идея самого отчаянного ограбления, с которым приходилось сталкиваться Скотленд-ярду за всю его историю, родилась в его собственном доме, непосредственно за спинами лучших детективов.

Однако до нападения на почтовый поезд прошло еще два года, потому что, как можно предположить, только тогда, когда Рейнольдс увидел детективную комедию «Господа взломщики считают своей честью…», расплывчатая идея превратилась в конкретный план.

Полгода ушло на то, чтобы тщательно подготовить ограбление. Из числа испытанных участников прежних преступлений Рейнольдс собрал надежную банду и обучил ее. При этом он строго следил, чтобы ни один из гангстеров не представлял полного масштаба операции. Даже ближайшие доверенные не знали заранее, когда и где произойдет нападение на поезд. Он требовал от своих людей слепого доверия и лишь обещал им, что каждый участник ограбления получит не менее ста тысяч фунтов.

Но в действительности Рейнольдс в случае удачи намеревался выдать большую часть банды полиции. Это предательство имело свою хорошо продуманную психологическую основу. Рейнольдс считал, что в случае, если такое сенсационное преступление останется нераскрытым, то оно мобилизует всю нацию и каждого превратит в детектива. Ни один настоящий англичанин, размышлял Рейнольдс, не стал бы безучастно смотреть на потерю престижа Скотленд-ярда в глазах всего мира. Поэтому если Рейнольдс не хотел подвергнуться преследованию со стороны сотен тысяч людей, то он должен был предоставить полиции возможность достойно проявить себя при расследовании ограбления и помочь ей обезвредить большую часть банды.

Он подстроил это с испытанной ловкостью. У одного лондонского адвоката он снял заброшенную ферму и оборудовал ее под убежище. После ограбления почтового поезда бандиты должны были укрыться там и под видом сельскохозяйственных рабочих переждать первые полицейские розыски. И лишь когда возбуждение общественности до некоторой степени уляжется, они смогут вернуться к своей старой жизни обеспеченными до конца дней. Он заставил участников «операции» поверить в это, умолчав, что уже поручил посреднику в подходящий момент указать Скотленд-ярду на место убежища банды.

Между тем для себя и двух своих ближайших друзей Рейнольдс подготовил более надежный способ побега. Он арендовал спортивный самолет, который стоял теперь, готовый взлететь в любой момент, на частном аэродроме всего в полумиле от фермы.

Подготовленное подобным образом и всесторонне продуманное нападение на почтовый поезд началось рано утром 8 августа 1963 года.

Было три минуты четвертого.

Рельсы начали дрожать, и вдали, как светлячки, показались еще совсем крошечные огни локомотива. Над горизонтом медленно расползался бледный свет наступающего дня.

Рейнольдс сидел на корточках у серого столба с цифрой «405». Он еще раз испытующе посмотрел на откос насыпи, где в мокрой от росы траве расположилось большинство бандитов. Все они были похожи друг на друга — призраки в темных рабочих комбинезонах и черных масках.

Некоторые грабители держали в руках топоры и ломы, которые предназначались для взлома вагона с деньгами. Огнестрельного оружия ни у кого не было. Даже у Рейнольдса. Зато он снабдил всю группу портативными радиотелефонами, по которым собирался отдавать приказы.

В десяти метрах правее в ночном небе вырисовывался железный скелет светофора. На его служебном мостике, облокотившись на перила, ожидал приказа действовать Чарли Вильсон. Он должен был прикрыть черным мешком зеленую сигнальную лампу и вставить за стекло красного сигнала лампочку, питаемую от карманных батареек. Милей левее такой же прием с сигналом предупреждающего светофора собирался проделать Джонни Дейли. По соответствующей команде ему нужно было зажечь желтый свет.

Незаменимый участник банды, автогонщик Рой Джеймс, в начале нападения бездействовал. Он сидел в кабине пятитонного грузовика английской армии, специально украденного перед началом операции и перекрашенного в другой цвет, в доброй миле от места ограбления. Автомобиль стоял на шоссе В 411, под железнодорожным мостом Брайдгоу, чтобы его можно было сразу нагрузить мешками с деньгами. Рой Джеймс, всего одиннадцать дней назад награжденный президентом Ирландского общества автомобильного спорта серебряным кубком за победу в гонках на приз Дублина, посмотрел на светящийся циферблат своих наручных часов и нажал кнопку «прием» радиотелефона.

Было четыре минуты четвертого. Огни локомотива стали крупнее, громче загудели рельсы. Брюс Рейнольдс поднес ко рту радиотелефон. «Джонни, свет!» — коротко сказал он Джону Дейли, находящемуся на дальнем светофоре, а про себя