полёте. Однако это достижение сильно не дотягивало по грандиозности до разработок СССР, что придавало уверенности исследователям в правильности направления к осуществлению планов по запуску на орбиту человека. К сожалению, Дезик после своего первого старта прожил всего одну неделю. 29 июля 1951 года он и его напарница по кабине -- собака по кличке Лиса, принимали участие во втором испытательном полёте. Как и при первом старте всё шло благополучно. Ракета В-1Б (Р-1Б), штатно поднялась в небо, однако парашют, который должен был появиться в небе примерно через 18 минут после старта, с земли всё ещё не был виден. Некоторое время спустя была дана команда самолётам -- начать поиски приземлившейся где-то головной части ракеты с животными. Через полчаса с одного из самолётов сообщили, что головная часть найдена. Автомобили с учёными направились туда. Оказалось, что в назначенное время у отделившейся от ракеты головной части, которая находилась в свободном падении, не раскрылся парашют (он остался запакованным в контейнере). Падая с высоты в 110 км, кабина на огромной скорости врезалась в землю. Собаки погибли. Комиссия по расследованию причин катастрофы пришла к заключению, что сильная вибрация вывела из строя барореле -- специальный прибор, обеспечивающий вывод парашюта на определённой высоте. Дезик стал одним из первых покорителей космоса и первой жертвой, только начинающей развиваться, космической программы. По этому поводу очень сильно переживал Королёв.

Председатель Госкомиссии Анатолий Аркадьевич Благонравов приказал напарника Дезика -- Цыгана больше к полётам не допускать. Его решили пожалеть и оставить для истории. Кроме того, необходимо было проследить, не выявятся ли последствия полётов на геофизических ракетах через продолжительное время. По рассказам очевидцев Цыган оказался на редкость злым и задающимся псом. Виварий, в котором он жил некоторое время после полёта, однажды инспектировал один пожилой солидный генерал. Цыган имел право разгуливать по помещению, когда захочет, и, когда увидел проверяющего, который почему-то пришёлся ему не по душе, спокойно подошел к нему и укусил за ногу. Разозлённый генерал решил задать Цыгану трёпку, однако его попросили этого не делать с первооткрывателем космоса. На всякий случай Благонравов забрал пса с собой в Москву. По словам Анатолия Аркадьевича, Цыган был признанным вожаком среди окрестных собак. У Благонравова Цыган прожил более десяти лет.

Владимир Чеплыгин, роман "Босс" 2003-2018 год.

- Говоришь, Иван Иваныч, держится еще родная деревня. Судя по напиткам и сальцу, и вредной уточке - высказался Конюхов, крякнув от серьёзных градусов выпитого. - А вот как, Иваныч, там насчет событий жизненных, Сибирь - не оскудела? Происшествий проистекают как обычно?

- Я вам, мужики, отвечу прямо, - откашлялся Иваныч для длительного повествования, - не удалось пока преобразованиям в данной нашей Сибири вырвать с корнем простую человеческую жизнь. Хотя элементы замешательства проглядывается, особенно хреново в смысле работы. Лес мужики хотят валить, но надобности не видно. А что еще делают в российской деревне? Там еду для вас выращивают и солдат для России рожают! А пьют у нас везде и всегда.

Иваныч не спеша закурил, печально задумался, а Фома Неверующий - Егор Гулькин хмыкнул.

- Поди ж ты, и туда эпидемия добралась. Вот, паскудство, с этой демократией...А места-то, говорят, богатейшие, лесистые...

- Местность удивительная, громаднейшая, - подтвердил Иваныч.

Мы и раньше восхищались просторами и неохватностью родной Сибири. Иваныч подтвердил, что и сама сибирская тайга - на три Италии и девять с половиной Португалий. Знатоки уверяют - на десяток Сальвадоров, чего спорить, кто знает, то знает. Родич Иваныча Борис Феофаныч Клиндухов божился, мол, ему заподлинно известно, берут португальский размер для таежных измерений. Но он вьюнош ещё молодой, божиться понятное дело, не насобачился, особой веры ему нет А с португальским размером вот чего произощло... При застое, ктоторый якобы тогда существовал, к ним в сельмаг портвейн португальский завозили. Бабам напиток приглянулся, португальцев добрым словом поминают, почему не потрафить хорошим людям - нам, мол, расстояний не жалко.

А так, как дети...Что твои чукчи, что вижу, о том и пою! Хряпнули португальского, и давай замерять всё на португальский манер.

Верка, это тамошняя продавщица в сельмаге, та вцепилась в ямайский ром, он у неё присутствовал как-то в продаже. Завезли к ноябрьским праздникам. Запал он ей в душу - в качестве масштаба предлагает Ямайку. Но это смешно, согласитесь, крохотный островок и наша тайга. Замордуешься цифры складывать, но звучит, не скрою,заманчиво: восемьдесят девять Ямаек.

В давние иванычевы годы, когда довелось проживать в незначительном возрасте в самой деревне, начальство напирало то на Францию, то на Германию, но население обиделось. Масштаб мелковат - две Франции. И путаница присутствует, если по Демократической республике считать - всего девять получается ГэДэЭРов. А по ненавистной - около четырёх, не складно выходит. Они тогда ещё и наша, и ненавистная вместе не жили. Это они позже нагло себя совместно противопоставили Сибири. И не так, мол, велика, всего три Германии. Черти!

Секретарь здешнего сельского райкома партии Фридберг на постоянном жительстве нынче в той же Германии, задолго шельма, оказывается, собирался предать идеалы. Райисполкомовский голова Клевретик Моисей Шаевич на ПМЖ на доисторической Родине, во французской какой-то Ницце дом достраивает и вычисления прежние, пускай засунут себе знамо куда. Ищь ты, хапуга затаённый, тайгу Франциями измерять, поклонник галлов нашёлся.

Леспромхоз-то, где поселковый трудились быстро загнулся, но отъезжающих еще не винили. Мужики подозревали сначала Горбачева, потом материли Борьку, но Иваныч считает неоправданно. Прикиньте сами, где Кремль, а где лесные вырубки. Вожди и не догадывались, что какие-то лесорубы кедрач пилят, пусть даже и для заморской торговли. Деятель высокого полета о планетарном значении реформ мозговать приставлен, а не о бревнах в экспортном варианте.

- Леспромхоз? Промысловое что ли хозяйство? - спросил молодой Егорка.

- Ты не путай леспромхоз и кустпромхоз. При Советах было промышленное хозяйство, это сейчас промышленности как не бывало. Осталось только кустарное и промысловое.

Иваныч отвлекся, разливая очередной гостинец по стакашкам, а военный ветеран Панас меланхолично проговорил:

- Как говаривал классик: "Мы живем, не зная собственной страны". Угадал,