Кирш Ли

Лестница в небо

(не)полный сборник в авторской редакции

Пёрышки моей зимы чуть слышные, почти незримы.

Их миг касания как звон

разбившейся небесной крыши,

сорвавшейся с карниза льдинки и устремившейся книзу;

я выдохну «пускай…»

рисуя мысленно углём

по первозданно-белому,

лишь птичьим следом тронутому снегу.

Вылавливая в пене дней по весу драгоценные черты,

сливаю их с портретом обратной стороны ума,

играя в чехарду со здравым смыслом.

Когда ты нищ – то ценишь каждый грош.

Когда ты ценишь, - уже не нищ.

А благодарен. Тому что свыше.

И пёрышки моей зимы такие лёгкие,

как беззаботно время -

катящее с горы

с задором.

// 17.01.2017

Знаешь ли, в мире всегда всё не просто,

не гладко, не без проблем

В этом высоком, высоком, высоком небе

есть мой чертог,

не имеющий стёкол и стен,

виден головы запрокинувшим

сквозь бесконечность небес

В нём моя память, надежды завет

и что-то ещё, наверное важное

и очень личное

В мире всегда всё не просто.

что ж, иначе немыслимо…

у спины твоей запах прелых осенних листьев и тишины,

запах крыльев уставших и древесной коры,

запах веток обугленных и погасших костров,

бесконечности неба остаточный шлейф,

и того что родней

нет

Зная что в мире всегда всё не просто,

пересекаю чертог

и обнимаю тебя со спины

нежно и искренно

// 5.12.2017

Господи, да где ж этот чёртов звёздный мост?!

Уже и башмаков десять пар истоптано, и посохов штук семь о дороги вытерто (а может и восемь), хлебов и вовсе без счёта съедено.

Булыжная мостовая до безобразия выщерблена.

У раздорожья указатели выставлены, приходи и на выбор – любые пути.

Вьётся сказка, обвивая фаланги пальцев…

Бить хворостиной, стегать дурость, трусливо живущую в пятках.

Горсточку смелости жадно прятать, - ни себе, никому…

Остерегаясь тени бесплотной, к ней же за помощью, от безысходности.

И голос с небес полушёпотом, вкрадчиво:

- Про это сказка совсем иная, и называется «поворот не туда»…

Ни боли, ни выбитой кости не стоят дни.

И падает долу дудочка крысолова, горсточку смелости высыпав без остатка. Дорога, в окрестности вписана, вильнёт и скользнёт вдоль сюжета заветного.

Линия персонажа до безобразия выщерблена, лейтмотив заезжен, глушится ветром в трубах, наивный.

Указатель как перст, смысл сакральный колышком держит, не даёт улизнуть и оставить дороги беспутные.

Где ж этот чёртов звёздный мост,

в этом высоком, высоком, высоком небе.

// 4.12.2017

Всё приходящее – суть.

Выжимки из виноградных косточек, масло, елей. То, без чего колёсам не сдвинуться. Залог продвижения вглубь.

Честь и достоинство – последний приют, когда завернуться лишь в плащ и увидеть путь.

Клинки сплетаются и звучат как хрусталь, разбиваясь. Перья врозь от небесных баталий. Всё приходящее – суть, уходящее – скорлупа от раскрытых слоёв, обнажённый итог.

Звон чайной ложечки о фарфор.

Кашель из горла сменяет крик, волны как крылья стремясь взлететь бьются о берег с надрывом.

Молодость склонна к трагичности, далее больше комичного. Так замечательно, что не наоборот.

Там, где сплетение рук создаёт свой узор. Там, где на внутреннем веко распускаются веером разноцветные сны. Там же, изнеженный взгляд с поволокой обретает прочность стали.

Где-то там, где журавлик ищет свою струю и стремится на юг, к теплу.

Там, на семи ветрах расцветает безвременник, осени ускользающей эпилог.

Всё приходящее – суть.

// 4.11.2017.

в устах моих небес

жемчужным бисером слова прощания

спадают вниз

строчат созвездья

рисуют так,

как гений что безумен и бесконечно прав

мелком судьбы по грифельной доске небес

заполнить пустоту

замка, к которому утерян ключ

груди, в которой ритм сбит

разбежности дорог

и слишком низких ориентиров

по дну реки сплетутся волосы теченья,

из рук – к ногам

падёт цветок

в ладонях крошево хлебов,

в них пробудятся птицы

примут в подарок небо

меня покинув

всё будет так,

записано пером легчайшим

приложена печать.

// 17.10.17

Окольных путей не бывает.

Бывает погода плохая, нелётные эпизоды, да тяжесть усталого шага.

Но можно побренчать ключами, зарифмовать потерю с переменой мест и попытаться притереться к монотонной прозе будней.

За ниточку тяни короткий день осенний,

на кисть наматывая желтизну и взвесь тончайших струй, держащих небо

как можно выше над землёй

Усилие листа – слететь с родного древа, запрятав страх за дуновеньем ветра, не более чем озорство.

Держать в руках себя не означает строго.

Ведь можно бережно держать, и укрывать от бурь.

Надорванные вены – брешь воспоминаний – непрочный след,

усилие резинки по бумаге.

И снова лист готов пойти на поводу у ветра.

// 16.10.17

Колосья обмолочены, пусты. Провеяно зерно.

Со скрипом новый оборот, вращенье колеса,

однажды, этой осенью, и впредь.

И вновь.

Полю – новые всходы ржи и ячменя,

под жернов снова горсть зерна.

однажды, этой осенью

сложится множество, сверится тождество,

однажды осенью.

Мы наверстаем и прорастём, наверное вглубь,

а хотелось бы вширь.

однажды,