заметила проходившего мимо их стола постоянного секретаря Шведской академии наук. Господи, как же он красив.

— Было большим удовольствием поговорить с вами, — сказал заведующий редакцией, поцеловал Аннике руку и исчез в людском водовороте. Видимо, он расстроился, когда Анника отклонила его предложение потанцевать.

Она поправила шаль и посмотрела на часы. Возвращаться в отдел новостей было еще рано. Мимо столика важно прошествовал финансист Андерс Валль, в противоположном направлении пробежал шеф Шведского телевидения.

Анника почувствовала, что сзади кто-то остановился, повернула голову и увидела Боссе, репортера крупной вечерней газеты.

— Скольких звезд отметишь сегодня в репортаже? — спросил он, едва не прикоснувшись губами к ее уху.

— Четырех — и всех черными метками. Кстати, как тебе декольте принцессы Мадлен?

— Два спелых арбуза. Но меня больше впечатлила речь того парня, что получил премию по медицине.

— Редкостная скучища. Сонный порошок…

— Позвольте, сударыня?

Боссе согнулся в преувеличенно церемонном поклоне. Анника суетливо посмотрела по сторонам — не видно ли того парня из «Сайенс», и только после этого согласно кивнула. Она бросила изящный ридикюль в большую сумку и повесила ее на плечо.

Придерживая бабушкину шаль и опершись на руку Боссе, Анника, хрустко шелестя юбкой, засеменила за ним в Золотой зал по ступенькам широкой лестницы. Пока они ловко лавировали между столами, уставленными цветами и хрустальными бокалами, Анника успела попробовать практически все вина, чтобы рассказать читателям об их вкусе (для читателей стало бы форменным оскорблением, если бы она ни словом о них не упомянула). Но за все приходится платить. Голова кружилась после этой дегустации, и Аннике казалось, что она не вполне твердо держится на ногах. Одной рукой она вцепилась в локоть Боссе, другой приподняла юбку и отважно шагнула на ступеньку ведущей вверх лестницы.

— Я сейчас споткнусь, — сказала она. — Грохнусь, покачусь вниз по лестнице и собью с ног какого-нибудь важного политика.

— С этой лестницы еще никто и никогда не падал, — возразил Боссе. — Когда строили это здание, архитектор Рагнар Эстберг целую неделю заставлял жену ходить по макетам лестниц в длинном вечернем платье и подправлял ступеньки так, чтобы дамы могли плавно скользить по ним, не рискуя упасть. Лестница получилась превосходной, но жена так устала от хождений, что подала на развод.

Анника рассмеялась.

Времени оставалось в обрез. Скоро надо будет покинуть празднество и вернуться в редакцию, чтобы написать репортаж. Колдовство феи рассеется, купленный по дешевке в «Хеннес и Мауритц» жакет займет свое место в шкафу, а длинную синтетическую юбку, пропитанную статическим электричеством, придется долго и нудно чистить пылесосом.

— Это какое-то сумасшествие, быть на таких мероприятиях, — сказала она.

Боссе взял Аннику под руку и вывел на площадку Золотого зала тем же путем, каким только что прошли лауреат премии по химии и королева.

Они вышли на галерею, с которой открывался вид на Голубой зал, проталкиваясь сквозь толпу, окружившую столики с выпивкой у дверей Золотого зала.

— Посошок на дорожку? — предложил Боссе, но Анника покачала головой:

— Один танец, и я побегу.

Они вошли в зал — фантастически красивый банкетный зал, стены которого были украшены фигурками и мозаикой из чистого золота. Играл оркестр, но Анника не слышала музыку за гомоном голосов. Это было упоительно — ощущать на талии руку Боссе и кружиться, кружиться по залу в вихре золотой мозаики.

Сводчатые потолки, мраморные плиты; женщина по кличке Кошечка была уже в здании. Шелк, шурша, обтягивал сытые дамские животы, галстуки натирали побагровевшие шеи мужчин. Незаметной мышкой она скользила среди всего этого текстильного великолепия, точно зная, куда надо идти. За последние несколько месяцев она не раз бывала здесь на экскурсиях — на трех разных языках — по залам и галереям ратуши. Кошечка сделала множество снимков и тщательно изучила топографию здания. Она отрепетировала весь маршрут, отработала путь бегства. Она точно отмерила длину шага, знала, где надо остановиться, а где ускорить движение.

Да, надо признать, здание впечатляет. Архитектура просто великолепна.

Двенадцать шагов — и она в Голубом зале.

Кошечка остановилась под шестиконечными звездами обрамленного колоннами свода портала и перевела дыхание, прежде чем войти в умопомрачительно гигантский зал. Тысяча пятьсот двадцать шесть квадратных метров, столики с остатками еды, толпа на мраморном полу, блики, отраженные от тысяч бокалов. Королевская чета отбыла, естественно, вместе с ней исчезла и большая часть охраны. Кошечка позволила себе на мгновение расслабиться и вдруг поняла, что с удовольствием отказалась бы от предстоящего дела и присоединилась к общему веселью. Еда, конечно, здесь скандинавская — ничего хорошего, — но зато как все обставлено!

«Черт, — подумала Кошечка, — кажется, я ошиблась с выбором профессии».

Ну ладно. Отметка номер четыре. Повернуть направо, съежиться, быстро осмотреться.

Она отошла от сдвоенной гранитной колонны и направилась к лестнице — десять шагов на шпильках. Теперь она явственно слышала доносившуюся из Золотого зала музыку.

Через мгновение какой-то полупьяный чудак загородил ей дорогу, бормоча что-то невразумительное. Кошечка остановилась и сделала один, потом другой шаг в сторону. Но мерзавец не желал ее пропускать, и она была вынуждена буквально промчаться мимо него и бегом подняться по сорока двум ступенькам высотой тринадцать сантиметров и тридцать девять сантиметров шириной каждая.

Вот она уже на балконе Голубого зала, откуда семь дверей ведут в Золотой зал, семь дверей к невообразимой красоте, к «Королеве Меларен» и «Святому Эрику».

Теперь Кошечка шла быстро и целеустремленно, скользя по анфиладе от одной двери к другой. Вот она дошла до последней двери. Музыка стала громче; танец заканчивался. Она вошла в толпу танцующих. Ей надо сосредоточиться и быть предельно внимательной.

Она наконец ощутила знакомый трепет, чувства обострились, нахлынула волна почти физического удовлетворения. В глазах отчетливо засверкали отблески миллионов кусочков золотой мозаики. С хоров над уродливой «Королевой Меларен» загремело крещендо. Кошечка стремительно прощупывала взглядом наряды танцующих пар. Пора определиться с целью.

Вот она.

Вот они — на прямой линии, соединяющей ориентир номер пять с ориентиром номер шесть. Они танцуют и задорно смеются. Ха!

Осталось ровно девяносто