Сергей Сазонов ШУТ

— Выбросите его за дверь!

Ну почему именно эти слова всегда воспринимаются буквально? Рядом со мной неумолимо возникает охранник, на помощь ему спешит доброхот из гостей. Кажется, это начальник ЖКХ. О, любимое ЖКХ! Ты всегда придёшь на помощь. Два бугая на одно тело утончённо-культурных пропорций. Меня подхватывают за шиворот и поясной ремень, отрывая ноги от земли. Успеваю лягнуть ЖКХшника. На охранника не покушаюсь. Он малый подневольный. Приказали выкинуть — исполняет. А вот чинуша сам разохотился подсобить. Никак не может простить, что я как-то назвал его главным по дерьму в регионе или главным дерьмом, уже не помню. А разве не так? Если коммуналка то здесь, то там начинает тонуть в самом настоящем дерьме, а он у них главный.

Двери распахиваются моей башкой. Обидно, голова — единственный ценный в моём теле орган. Ещё и больно, но в этом приёме нахожу свои плюсы. Могли бы выносить вперёд ногами. А такое никуда не годится, примета плохая, живого человека — и из дверей, как покойника. Затем идёт картинное раскачивание на раз-два-три и полёт с высоты крыльца на дорожку. Хорошо бы попасть на газон, но дорожка к дому широка, как проспект, и выложена привезённым из Хохляндии гранитом. Так что не дождёшься меня, сыра-земля, принимай на себя, чужеземный камень. Руки назад, чтобы не повредить. По первой я ещё выставлял их вперёд, разбивая локти с ладонями. Голову тоже как можно дальше запрокинуть, тело расслабить. Была ведь задумка: подговорить прислугу после приезда гостей класть под крыльцо парочку гимнастических матов. Но нереализованная мысль, как прерванная беременность. Толку от неё никакой, одни лишь сожаления.

Бах! Как ни учись падать, всё равно больно. И подбородок не уберёг, стесал о негостеприимный гранит. Сверху по лестнице суетливый топот. Оглядываюсь. Это доброхот ЖКХашный спешит пнуть мне под зад. Ну, что ещё ожидать от человека, поставленного помогать людям? Только хорошего пинчины. А ещё говорят, что лежачего не бьют. Бьют, ещё как, особенно это принято у тех, кто толчётся возле кормушки.

Но не в этот раз. Успеваю повернуться и подсекаю ногу набегающего. Тот картинно, от всей души, грохается на спину. А вот из раскрытых дверей особняка хохота не последовало. Странно, обычно всегда смеются над конфузом другого. Соображаю —    команды ржать над незадачливым коллегой не поступало. Обидно, моя последняя шутка не удалась.

Поднимаюсь, мой бывший недруг и гонитель, а теперь уже собрат по контакту с гранитной дорожкой, продолжает лежать. Неудивительно, с таким пузом, как у него, без посторонней помощи не подняться. А я уж сам, привычный. На моём счету это уже седьмой вынос моего тела. Руки-ноги двигаются, значит, целы. Рёбра ноют — не беда, не ими за ложку держаться, заживут. Подбородок саднит, тоже переживём, главное — зубы целы. Хорошая стоматология нынче ценами догоняет наращивание сисек. А вот костюму за две штуки баксов конец. Слабовата французская ткань против хохляцкого граниту. Надо будет при случае попенять лягушатникам за их слабину перед Украиной. Спасибо вашему дому, пойдём к другому. Оглядываюсь на губернаторский особняк, откуда меня только что вышибли. Он расцвечен огнями. Праздник там продолжается. Но этот праздник уже не для меня.

Дорожка от дома до ворот — пятьдесят четыре шага, с учётом моего падения уже чуть меньше. И мне по ней на выход. Шагаю, не оглядываясь — знаю, никто не бросится звать обратно. Хозяин отходчив, но не сразу. Признаю, виноват. Не стоило изрекать, что фарфоровые зубки женщин пострашнее акульих, особенно при неуёмном аппетите. Окружающие расцвели загадочными улыбками. Оказывается, не я один знал, что шеф недавно купил молоденькой любовнице загородный дом, подарил джип и заплатил двести тысяч за её фарфоровые зубы. Секрет полишинеля. Вот шеф и вспылил.

Глупо? Пить меньше надо, и не только мне. Второй раз страдаю из-за баб. Несколько лет назад прежняя его любовница, тогда ещё действующая, наняла отморозков, чтобы те изувечили меня. Заявлял и заявляю: бабы с их сюсю-мусю гораздо кровожаднее мужиков. Ей передали, будто я намекал шефу не жевать старую курицу. Любовница, дама зрелая, приняла это на свой счёт. Так ей преподнесли. Мол, я ещё подговаривал шефа перекинуться на молоденьких цыпочек. Ну что за люди? А ведь я тогда из аксиомы, гласящей, что чем проще дотянуться до курицы, тем жёстче её мясо, вывел парадокс «О зависимости крепости зубов от уровня общей ленивости». Кому лень охотиться, удовлетворяется тем, что поблизости, под рукой. О молоденьких цыпочках было потом зачем перевирать? Шеф как-то подначил своего дружка относительно его молоденькой протеже. Мол, не боится ли тот на старости лет обзавестись рогами? Мне захотелось поддержать дружка губернатора (мужик он неплохой), и я припомнил остроту прошлого тысячелетия о том, что лучше кушать молодого цыплёнка вдвоём, нежели жевать старую курицу одному.

Тогда от рук отморозков меня отбил проезжавший мимо наряд милиции. Задержись они минут на пять, хромать мне сейчас на обе ноги, иметь проблемы с мочеиспусканием и водить дружбу с провизорами из ближайшей аптеки. Повезло. Иногда мне кажется, что вся моя жизнь — это череда случайностей, спланированная кем-то на небесах. Кому-то очень смешно сверху наблюдать за мной.

Покидаю территорию особняка. Охранник на воротах кивает на копошащегося у крыльца начальничка областного ЖКХ и показывает мне большой палец. Наверное, у парня тоже проблемы с отоплением и вонь в подвале. Салютую ему: «Но пасаран, камарадо!» Шаг за ворота с одновременным переходом из разряда «Успех и Значимость» в разряд «Никто и Полный Ноль». Гляжу на часы, остатки моего благополучия. Они, слава богу, целы. Десять, а точнее двадцать два тридцать восемь. Время не самое благоприятное, чтобы выбираться отсюда. До города по шоссе семнадцать километров и ещё один лесом, чтобы попасть на это шоссе.

От ворот особняка мой путь выверен по шагам: сто сорок семь до поворота, затем триста семнадцать направо до КПП. Это мои самые безопасные шаги. В периметре дачно-спально-элитного посёлка я ещё могу дышать спокойно, хотя и через раз. За пределами забора уровень моей безопасности падает до нуля. Статус неприкасаемого я только что потерял. Могу поклясться отбитыми рёбрами, что многие из тех, кто остался там, на празднике жизни, сейчас терзают свои мобильники, открывая на меня охоту. Некоторые не отказались бы украсить моим скальпом свою прихожую. Чтобы так — висел на гвоздике и молчал.

Обязательно надо позвонить. Достаю мобильник. Экран в трещинах, на кнопки не реагирует. Сдох, сволочь заморская, не выдержал, гад,