столкновения с российской действительностью. Минус ещё штука баксов. В принципе я не мелочный, но одно падение тянет уже на три тысячи в инвалюте. Какой-то я антикаскадёр. Упал — не прибыль, а сплошные убытки. Обиднее всего, что в телефоне нужный мне номер. На память его я не помню. Но ничего, мы уже люди опытные, готовы и к таким поворотам судьбы. Шагаю вдоль забора и у пятого столба сую руку под его основание. Там крохотный тайник. Больше и не требуется. Достаю из него визитку с нужным номером. Долой зависимость от информационных технологий! Да здравствуют бумажные носители! Ну, и моя предусмотрительность.

Поворот и дальше по прямой до КПП. Там телефон, там будущее. Не страшно потерять место и расположение хозяина. В отличие от его окружения, он умный, попсихует, позлится, глядишь, опять позовёт. Шесть раз уже так было. Тут главное — выжить, уцелеть за эти дни. Должность моя при дворе Губернатора опаснее других для жизни. Уж больно много врагов наживаешь на ней.

Шагаю и радуюсь, что сейчас лето. Вот бы я зимой замечательно гляделся в одном костюмчике. Ведь дублёнку никто не кинул бы вслед. А летом ничего, и в майке ночью не замёрзнешь. В отношении ко временам года я целиком с Павкой Корчагиным — лето стократ лучше, и не спорьте со мной.

Охранник замечает меня лишь тогда, когда я подхожу к КПП. Я не обижаюсь на него. У крепкого мужика под сто килограммов веса и без меня забот выше крыши. Во-первых, постараться не заснуть. Во-вторых, не прошляпить подъезжающую к шлагбауму машину. В посёлке народ крутой, ждать не умеет. А в-третьих, надо всё-таки одолеть сканворд. Так что до одинокого путника, бредущего внутри периметра, ему нет дела. Скорее скука и любопытство, чем чувство долга, заставляют детину оторвать задницу от стула и выбраться из своей будочки. Мой потрёпанный вид, рассечённый подбородок вызывают у него естественный вопрос:

— Что случилось? Вам помощь не нужна?

В глазах ни грамма сочувствия, больше досады. В его смену боже упаси от каких бы то ни было эксцессов.

— Нужна, — оправдываю я его самые худшие опасения, — мне позвонить необходимо.

— В милицию? — беспокойство его нарастает.

— Ты хотел сказать, в полицию? Зачем? — удивлённо приподнимаю брови. Привычка включать дурака давно уже стала моей второй натурой.

— Как зачем? — теряется охранник. — Ну-у…

Слов у него не хватает, и он жестами пытается показать — мол, видок у меня не ахти.

— Разве полиция здесь поможет? — ставлю на него глаза. — Киллерам позвоню, пусть приедут, разберутся.

Охранник впадает в ступор. Заглянуть бы сейчас ему под черепную коробку. Что там, арифмометр щёлкает, просчитывая варианты действий и последствий, или там весы с чашками Долга и Целесообразности? Чувство юмора при этом явно отключено. Надо спасать мужика, пока его мозг не закипел.

— Такси вызову, — успокаиваю его, — домой как-то добираться надо.

Охранник в лице расслабляется:

— Ну и шутник же Вы.

— Не шутник, а шут, — поправляю я. — Где телефон?

Где телефон, я и сам знаю, в будке, приходилось пользоваться, но надо соблюсти формальности. При моих словах глаза охранника вспыхивают интересом. Он поспешно сдвигается в сторону, открывая путь в свою будочку. Что-то мне подсказывает, что среди его братии ходит история о том, как один охранник дал мне позвонить за сотню баксов. Я верю, что в аду есть особая жаровня для тех, кто спускает последнюю шкуру с того, кто пришёл за помощью. Неделю тот охранник ходил гордый своей оборотистостью, а потом неожиданно вылетел с работы с волчьим билетом. Я не злопамятный, просто считаю, что мироедов надо давить.

Прохожу к телефону, набираю номер с визитки. Долгие гудки, затем в трубке раздаётся недовольное «Да».

— Александр Васильевич, извините, бога ради, — лепечу я. — Тут такая закавыка…

— Опять вышибли? — далёкий собеседник, узнав меня, хмыкает. — Опять мордой об асфальт?

— Ну, да… нижайше просим, — продолжаю юродствовать я. — Сами понимаете, люди мы не местные…

— Хватит дурака ломать! — рявкает голос в трубке.

— Слушаюсь, мин херц, — вытягиваюсь во фрунт. — Докладываю, нахожусь на КПП всё того же посёлка, где живёт шеф.

— Жди, буду, — обещает мой спаситель и даёт отбой.

Кладу трубку, замечаю на столике толстенный сборник сканвордов. Ничего не меняется в этом мире. В прошлый раз похожий сборник тоже лежал у них на столе. Работа, о которой только мечтать. Самому бы устроиться охранником, так по здоровью не пройду. И выявляется очередной парадокс нашего бытия: «Чтобы ничего не делать и при этом получать зарплату, надо иметь крепкое здоровье».

— Ну, как, приедут? — в этот раз искренне-участливо справляется страж ворот.

— Приедут, — успокаиваю я его и нагружаю новой обязанностью: — Приказано охранять меня, как зеницу ока. За безопасность отвечаешь головой.

Охранник кивает, мол, понял. Что понял? Ты даже ни граммочки не осознал. Тебя бы в эпоху Петра I или Сталина, чтоб проникся по-настоящему. Не уберёг объект — самого на лесоповал, а то и голову с плеч. Тогда бы ты так не расслаблялся. Но мне выбирать не приходится. Раз уж довелось жить в эпоху безответственности, без толку ждать помощи от якобы уполномоченных лиц.

Сажусь на лавочку у КПП. Теперь ждать, не меньше часа. Закуриваю родной Camel, вредный донельзя, но я раб своих привычек. Охранник подсаживается рядом. Предлагаю ему сигарету. Время вместе коротать. Молчу. Никакого желания трепаться о футболе, политике и бабах. Что-то мне сейчас не до этого. В самый раз грядущий конец света обсудить. Но моего пышущего здоровьем визави данная тема вряд ли беспокоит.

— А Вы и в самом деле шут? — первым спрашивает охранник.

Киваю головой. Я-то предполагал, что его насторожит — чего это меня охранять надо? Вот тут моя фантазия напотешилась бы. А ему моя профессия не даёт покоя.

— Тот самый? — вновь пристаёт страж шлагбаума.

— Тот самый, — подтверждаю я, — только дурацкого колпака с бубенцами у меня нет, обронил где-то на территории. Зато малиновый пиджак имеется. Видишь? — хвастаюсь рваным пиджаком. — Сейчас такие клоунские не носят. Лишь я. Символ девяностых.

— Значит, не врали пацаны, — неожиданно восхищается охранник. — А я-то думал, брешут, а вон как оказывается. В самом деле шут? Официально?

— Трудовую могу показать, — заверяю я с самым серьёзным видом.

Самое смешное, что я абсолютно не вру. Более пяти лет я шутом при нашем губернаторе, пережил с ним очередную выборную кампанию, две официальные проверки, громкое дело о коррупции и шесть (нет, уже семь) выносов моего тела из его дома.

— Нет, ну надо же! — восхищению охранника нет