утром, перед работой и вечером, после. Слава богу, ничего не говорит, хотя и от его взглядов сквозь землю готова провалиться. Не оправдала надежд доченька. Папочка, я не такая сильная. Прости, что пропускала мимо ушей твои предостережения. А ведь ты оказался прав — никому верить нельзя. Нашёл — молчи, потерял — тоже молчи. А я, дура, поверила….

Зашла соседка с пятого этажа Полина Исаковна, главврач психдиспансера. Не за солью, за нею она бы мужа отправила, видимо папа попросил. Полина Исаковна не стала давить на мозги и насиловать совесть, посмотрела язык, глаза, задала несколько вопросов о самочувствии. Потом она неожиданно положила на кровать учебник Алгебры и попросила решить задачку.

— Заковыристая попалась, дочка никак не справляется, — объяснила она.

Во как! Дочка её на год моложе меня, учится в соседней школе. Мне налево из подъезда, ей направо. Какие у неё оценки, я не знаю. Мы почти не общаемся. «Привет-здорово», не более. С мальчишками она не ходит, такая же «красавица», как и я. Отчего ж в таком случае не подсобить товарке по цеху «неказистых». К тому же сама главврач «психушки» просит. Открываю учебник. Задачка и впрямь, с подвохом, и в лоб, и с боку не решается. Не помнится, чтобы в прошлом с ней проблемы возникали. Такие вещи запоминаются. А тут? Ещё и ещё раз перечитать условия. Чего-то здесь явно не хватает. Как не хотелось вставать из постели, пришлось выбираться из-под одеяла, лезть в книжный шкаф. Там учебники за прошлый год. Где ты тут, Алгебра? Ага! Страница там, страница здесь…. Вот и задачка! Так и есть, в учебнике, переизданном годом позже, не хватает одной величины. А без неё задача не решается. Указываю на опечатку Полине Исаковне. Та одобрительно покачивает головой:

— А ты молодец.

Пожимаю плечами, мол, дело обычное.

Полина Исаковна не соглашается:

— Не скажи. Не всякий бы догадался сравнить учебники. В этой головке что-то есть.

Улыбаясь, она пальчиком стучит мне по лбу.

— И что толку….

Её похвала неожиданно вызывает поток слёз. Будто плотину прорвало. Копилось, копилось и прорвало. Со слезами выливались обиды и оправдания, кем-то когда-то недопонятость очевидного, жестокость со стороны друзей и самое главное — неприятие вселенской несправедливость по отношению к себе. Окружающим природа от души отмеряла, а тут и глаза не выразительные и нос не тот, волосики никакие вдобавок к нескладной фигуре. За что?

Полина Исаковна не перебивала этот слёзно-словесный водопад ни словом, ни жестом, ни взглядом. Вот, что называется профессионализмом — умение слушать. И сколько ещё она могла так просидеть — одному богу известно. Время в комнате остановилось вместе с будильником пару дней назад. Если отбросить всякую мистику, батарейка в нём села. Но как-то всё одно к одному. «… и батарейка эта…» Туда же, в копилку обид. Как ни много их оказалось, но и они начали повторяться. Вот тут Полина Исаковна и ожила:

— Быть некрасивой, это тоже в своём роде удача, — неожиданно выдает она.

Заявление, скажу я вам. Это уметь надо — одним предложением поставить в тупик. Даже слёзы моментально прекратились. На мой немой взгляд следуют разъяснения от неё:

— Что ты думаешь? Всё по законам. Если где-то убыло, в другом прибыло. В одном обделили, в другом наградили, да с избытком. Надо для себя определить, как к этому относится? Как к счастью или как к проклятию…

— Быть некрасивой разве счастье? — моё сомнение вполне оправданно.

Тезис соседки отдаёт безумием, словно впитал в себя теории её пациентов. Другое просто на ум не идёт. Но Полину Исаковну мой скепсис нисколько не сбивает:

— Для информации тебе — среди гениев красавчиков не найти. Проверено. А всё потому, что красота с умом не сращиваются.

Вдруг понимаю, что слова её — не психотерапия, слова — выношенные в себе. А то! Сама Полина Исаковна маленькая, несуразная, с крупными чертами лица. Под клеймом «Далеко не красотка» столько лет живёт. Потому-то и знает, о чём говорит. Они в комнате одни, дверь закрыта и, тем не менее, Полина Исаковна понижает голос:

— Тебе что-нибудь известно о «Лиге Некрасивых»? — спрашивает она.

Шутить изволит? Что за «Лига Некрасивых»? Союз рыжих есть, общество анонимных алкоголиков во многих странах в почёте, даже клуб невысоких людей где-то в Испании имеется. Но чтобы «Лига Некрасивых»? Что-то о ней нигде и никогда даже намёка не было. Тайное общество? Секретнее масонского? Очень уж смахивает на розыгрыш. Но соседка весьма серьёзна. Потому и мой следующий вопрос прост и естественен:

— Разве есть такая лига?

Полина Исаковна встаёт. Визит закончен.

— А ты приглядись повнимательней, — напоследок советует она, — Члены лиги правят миром. Это точно. Ты уж поверь. А красавчики у нас лишь в услужении.

Спешу разузнать:

— В лигу эту принимают официально? И как туда попасть?

Полина Исаковна хитро улыбается:

— Для начала надо уяснить для себя — кто ты!

Это были её последние слова. Она ушла, всего за несколько минут перевернув весь мой мир. 

О-у-ой-о! Стон помимо воли и тело ломает в истоме. Боже, как сладко. На счастье или на беду господь даровал подобное женщине. Как хорошо-о-о. Стриптизёр, словно получив сигнал, перестаёт двигаться. Первый посыл — прикрикнуть на него: «Чего, мол, застыл? Дальше давай!» Но это где-то далеко, сполохом в мозгу. Приказывать сил нет, да и большего не хочется. Добрая я сегодня, добрая. В следующий раз жиголо погоняю. Типа: подал, унёс, упал, отжался. Или ещё чего придумаю. С красавчиками только так и надо. Чуть расслабилась, бдительность ослабила, и не заметила, как влюбилась. И пошла тогда, поехала маета. Сначала парение на крыльях, затем подушки слезами стирать. А всё потому, что взаимной любви с такими вот не бывает. Каждый красавчик — эгоист от рождения. Каждый искренне верит, что мир крутится лишь вокруг него. Жизненный путь такого вот подарка природы отмечен крестиками чужих изломанных судеб. Жалеть таких — преступление перед человечеством. Эх, спасибо Горбачу. Благодаря ему время-то какое замечательное наступило — не надо особо изобретать, чтобы человека унизить. Имей бабла в достатке и всё. Взять хотя бы этого стриптизёра. Сомневаюсь, что во времена Полины Исаковны так же легко можно было заполучить подобного красавчика. Эпоха практикующей нравственности в массах. Хотя, кого обманываю. Вспомнилась турбаза «Ласточка» неподалёку от Одессы. Начало девяностых, июль, пляж. Я — тонконогая сопля, а туда же — глаз не могла отвести от загорелого красавца, появившегося на берегу. Высокий, заматерелый, с волевым подбородком, не одну меня он тогда заинтересовал. Турбаза небольшая, отдыхающие все