Сергей Сазонов ЗРЕНИЕ

— Лёха, я пойду?

— Давай, — не поднимая головы от бумаг, отпустил подчинённого Комар, — Иди, мне ещё постановление печатать.

Хлопнула дверь, оставляя его одного в кабинете. Пятница, все спешат убраться из управления, кто домой, кто ещё куда, но лишь бы за порог, поскорее закончить сумасшедшую рабочую неделю. Неплохо и самому бы свинтить. Но куда? Дома, кроме кота, да пустого холодильника никто не ждёт. Телевизор, он же опиум для народа, не в счёт.

Обед был поздним, желудок не сосёт, а коли так, можно, не поря горячки, подготовить не только постановление, но и сочинить рапорт. И вдохновение тут не помешает, как, впрочем, каждой творческой личности. Он заглянул в ящик стола. Там где-то оставалось ещё. Двести граммов вдохновения кому-то и многовато покажется, но только не стокилограммовому Комару.

Он и для своих, ментов, и для бандитов — Комар. От этого никуда не денешься. Не один он страдал из-за своей фамилии, многим доставалось. Только Ивановым, Петровым, Сидоровым — замечательно. А ты начни жизнь в неблагополучном районе с фамилией Комарьков. Не Комаровым, не Комарихиным, а именно Комарьковым, когда каждый урод постарше и посильнее тебя норовит подразнить «Комариком на воздушном шарике». И пусть это до поры, до времени — секции бокса и борьбы избавляют от обидных прозвищ, печать своей фамилии всё равно приходится нести до конца. Ну, разве с такой фамилией дослужишься до генерала? Вы слышали о генералах Тряпкиных, Бубенчиковых, Ложкиных? Нет? Неудивительно. Так, что не взыщи Комарьков Алексей Алексеевич, из семьи рабо-служащих, что в свои тридцать два года ты ещё капитан милиции, отдела «преступлений против личности». А если учесть, что под ним не Рублёвка или Куршавель, а провинциальный городок с нравами «сиделого» люда по пьяни потыкать друг друга ножичками, то получалось — самого суетного отдела. Дурак, купился на трели начальника о настоящей «крутизне» и романтике будней. А в результате — как в песне «… служба дни и ночи», и, как следствие — прощай жена, и добро пожаловать гастрит.

Что-то «вдохновение» качнуло не в ту сторону. Вспомнилось изречение знакомого художника, сильно пьющего. Тот оправдывал свои запои сентенцией: «Мы — творческие личности, как маятник. Нас то качнёт туда, то обратно». Можно новой дозой качнуть маятник-настроение в другую сторону, а можно просто наконец-таки вылезти из-за стола и пересесть за компьютер. Что Комар и сделал, приговаривая: «Делу час, потехе время». Вообще-то, все его клиенты исповедуют подобный принцип, оплачивая его годами жизни за колючей проволокой.

Монитор пискнул, высвечивая рамочку входа пользователя. Лёха три раза ткнул в клавиатуру на кнопочки «Ю», «Л», и «Я». Это имя программистки, что увязала компьютер его отдела со своим, где хранились все базы. Теперь Комар мог самостоятельно получать любую информацию. Она вообще умная, эта Юлька. Конечно, лестно, что из всех мужиков управления, она выделяла его, но…, жаль не красавица. У Лёхи бабы поинтересней случаются, Ленку с продуктового взять или ещё кого. А у этой, жиденькие химические кудряшки на голове, ножки коротенькие, грудь, не дотягивающая до «второго взрослого». Прислали её к ним после распределения, полгода как уже. Или меньше?

Он открыл файл-заготовку (опять же той самой Юльки) и начал печатать. «… В связи с открывшимися обстоятельствами…». Нет, ну, чего в ней такого? И ходит, как заправская, в форме… «считаю, что г-н…». А как она была бы джинсах? Институтская геометрия «на пять» и потому представить её в проекциях в облипающих джинсиках — плёвое дело. Нормально, вполне округло и даже волнующе.«…Потому, для выяснения…». Тонкие пальчики расстёгивают пуговицу, тянут вниз молнию. Буквы на мониторе потихоньку выстраиваются в: «…заключения под стражу». А перед глазами, как наваждение, Юлька стаскивающая с себя джинсы. Под ними красные кружавчики, концы чулок, а вверху? Как бы читая мысли, Юлька поднимает кофточку, показывая красный бюстик.

— Точка!

Лёха с силой нажимает на клавишу, заканчивая печатать постановление. Причём здесь Юлька? И ведь лезет же в башку настойчиво, словно книгоноши с новинками. Всю неделю сталкиваемся в коридорах «Здрасьте, Здрасьте», а как конец недели, с бумагами надо поработать, так и стоит перед глазами. И не просто, а манит, зазывает. Поди уж два месяца так словно колдовство какое. Может к бабке сходить? Пусть пошепчет, снимет сглаз. Он на минуту представил себя смиренно сидящем на тёмном облезлом стуле, а толстая бабка обмахивает его веничком из трав, что-то пришёптывая при этом. Он криво усмехнулся:

— Мы, атеисты — народ плечистый…. Теперь печатаем рапорт.

Глаза на экран, а в мозгу опять Юлька всплывает. Глаза порочные, языком по губам проводит, начинает раскачиваться, трогать себя. То одну бретельку бюстика опустит, то другую. Плейбой, да и только. Есть у Комара пара видеодисков подобного рода. Красотки там покруче будут. Но они там, за океаном, а Юлька рядом. Пальцы сами начинают давить кнопки мобильника, отыскивая её номер, сами жмут на вызов.

— Юль, привет! Что делаешь?

— Так, вещички складываю. Завтра хотела домой, к родителям поехать.

Юлька не местная, по выходным ездит домой километров за тридцать отсюда, то ли в деревню, то ли в городишко втрое меньший этого. Для неё распределение к ним в управление районного города за счастье. Область — это вообще край мечтаний.

— А сегодня? — голос Комара загадочен и многообещающ.

— Сегодня? — молчание в трубке повисает.

Ну, что ты там ещё думаешь? Можно подумать предложений куча. Или появился кто ещё? Выбирает?

— Может, встретимся? — первым не выдерживает паузы Комар.

— Заезжай, — разрешила Юлька.

К чёрту рапорт, можно в понедельник с утра прийти пораньше и доделать. Эх, забыл спросить, что на ней надето. Ладно, сюрприз будет.

Его «OPEL» на стоянке, перед управлением заехать за Юлькой — пять минут. Дальше по накатанной — кафе, вино, танцы, затем его «однушка», оставшаяся от трёхкомнатной после развода, Юлькино красное бельё и чулки с резинками. Всё о чём грезилось. Опять попала в точку. И как она угадала с бельём? В прошлый раз на неё были чулки, ботфорты и дублёнка на голое тело. Он ещё удивлялся, когда она успела раздеться? Он тогда всего на минутку заскочил в туалет. И, что поражало, в прошлый раз ему хотелось именно этого.

Утром почему-то продолжения не хотелось. Ну, было и было, грешен… Секс — ещё не повод продлевать отношения. Учёны, знаем, себе дороже. Сначала сюсю-мусю, котлеточки, рубашечки глаженные, а потом куда всё девается? Как в сказке про Синдерелу. Щёлкнула печать