Даже сквозь тонкие перчатки камень источал жар. Ее поза не менялась, но осознание сократилось. Она искала источник беспокойства, перебирая и отбрасывая невидимые нити.

«Взрывай и разбирайся», — другие слова, не такие вежливые, тоже поднялись. Ее пульс и дыхание не изменились, но она ощутила слабый укол адреналина, пока уроки колдовства не подавили эти функции, чтобы освободить ее от самых… отвлекающих реакций плоти.

— В чем дело? — голубые глаза Арчибальда Клэра были теперь широко открыты, он выглядел заинтересовано. Даже почти заинтриговано. Это не изменило его длинные, почти уродливые черты. Его одежда была удобной, но не изящной, ментат предпочитал не моду, хотя следил за качеством. Но он уже был чище, чем до этого, прибыл к экипажу четко в полдесятого. Теперь они были на улице Сарпессон, двигались среди искателей развлечений и тех, кого ночной дождь не отвлекал от ночных дел.

Беспокойство усилилось, и вспышка пороха зажглась в сетке ее сознания.

Лошадь завопила, поводья дернулись, и экипаж опасно накренился. Рука Арчибальда Клэра потянулась к ручке двери, но Эмма уже двигалась. Ее руки обвили высокого хрупкого мужчину, она прокричала Слово, и повозка разлетелась вокруг них. Осколки и щепки усеяли поверхность улицы. Стекло окошек экипажа разбилось со звоном и превратилось в хрустальную пыль.

Крики. Визг. Топот. Эмма с трудом встала, отряхнула юбки онемевшими руками. Лошадь обезумела, молотила копытами воздух, вставая на дымы, отбрасывала кусочки металла, капли масла и одинокие искры магии, но поводья запутались и не давали ей убежать. Возница пропал, она быстро обернулась на крыши, но тут из-за мелкого дождя появились силуэты собак странного вида, они пригибались, свет лампы озарял их гладкие вздымающиеся бока.

«Сажепсы. О, как неприятно», — прыгнувший на крышу экипажа явно забрал возницу, и Эмма теперь ругалась вслух, пес приземлился со стуком, с сияющей шкуры стекала вода.

— Вот это да! — вопил Арчибальд Клэр. Он встал на ноги, его глаза сияли. Скука пропала. Он вытащил странного вида пистолет, который не помог бы против волшебный созданий, похожих на псов, собравшихся тут. — Вот это развлечение!

Звездный сапфир на третьем пальце ее правой ладони потеплел. Купол-щит замерцал, появляясь, и к дымящемуся дереву, пороху и страху добавился еще один запах: дымка магии. Один из сажепсов прыгнул, врезался в щит, и от содрогания Эмма упала на колени, мрачно держась. Ее руки были вытянуты, она не переставала произносить слова.

Улица Сарпессон была не очень людной в позднее время. Люди, собравшиеся увидеть, что случилось с экипажем, толкались с теми зеваками, что уже поняли, что происходит нечто не веселое. Получившийся хаос был шумом, который она отодвинула в сторону, сосредоточившись.

«Где Микал?».

У нее не было времени на размышления. Сажепсы пригнулись и приближались, рыча. Их бока цвета золы вздымались, черные языки висели между обсидиановых зубов, они могли обглодать взрослого мужчину до костей за минуту. Нужно было помнить о зеваках, и Клэре позади нее и справа. Они смеялись, когда он поднял странного вида пистолет. Но он целился не в собак, что хорошо. Он целился в крышу.

«Идиот», — она не переставала произносить заклинание. Она не могла сейчас сказать ему не стрелять, ведь Микал…

Главный пес врезался в щит. Тело Эммы содрогнулось, удар раздался по ней, но она держалась, сапфир теперь пылал синим огнем. Ее голос громким чистым контральто, она приступила к сложным нотам, которые разделили бы ее фокус, сделав еще одну Работу возможной.

Это было частью того, что делало ее Главной — способность сосредотачиваться на множестве каналов эфирной силы. Вместимость не была безграничной, заряд силы прибывал и обновлялся волнами.

Но безграничная вместимость и не требовалась.

«Нужно лишь чуть больше вместимости, чем требует проблема», — часто говорил профессор софологии на третьем курсе.

Микал прибыл.

Его темно-зеленый плащ развевался, он приземлился посреди собак, Взглядом было видно ярость Щита, она вспыхивала яркими искрами, которые не видели обычные глаза. Появлялись предметы из магии: его мечи вырвались из скрытых ножен. Зачарованное серебро на лезвиях будет куда полезнее пистолета мистера Клэра.

А он был позади нее, шарик прорвал щит с внутренней стороны, которая не защищала. Ткань щита обрушилась, Эмма успела отразить ответный удар, пробив дыру в кирпичной ткани улицы и разрывая механическую лошадь на куски металла и плоти. Один из псов развернулся на пугающей скорости и бросился на нее и мужчину, которого она должна была защищать.

Она прокричала еще одно Слово, ее рука вскинулась снова, пальцы сложились в не самый приличный жест. Луч эфирной силы пробил пыль, разрушая еще больше поверхности дороги, врезаясь в сажепса.

Эмма вскочила на ноги, взмахнула рукой, и линия силы полетела от нее, пес сжался, скуля, разлетаясь на осколки. Она не могла долго удерживать хлыст силы, но если придет больше псов…

Последний умер от сияющих клинков Микала. Он пробормотал что-то на своем родном языке, развернулся и пошел к Главной. Это означало, что бой закончен.

Но разум Эммы не унимался. Она обернулась, слова умерли на ее губах, она искала взглядом. Она слышала шепот испуганной толпы. Магия пульсировала и капала с ее пальцев, фонтан алых искр вырывался в дождливый воздух. На миг настроение толпы чуть не отвлекло ее, но она закрылась от шума, сосредоточилась и искала источник беспокойства.

Следы колдовства сияли, слабые и угасающие, а мужчина, выстреливший, приняв врагов за собак, убежал. Он был чем-то защищен, раз колдунья не заметила его.

«Может, маг и не заметил бы его, но не Главная. От меня не скроешься. Мертвые все видят», — ее дисциплина была Черной, в такие моменты она была рада пользе, если бы у нее было время это.

Время менялось, она преследовала его по крышам к плохо пахнущему переулку, каждый шаг был недовольным, вкус страха и крови был у него во рту. Что-то его ранило.

«Микал? Тогда почему он не убил…».

Мир вылетел из-под нее из-за ошеломляющего удара по плечу, боль раскатилась в ее груди. Микал закричал, а она не могла дышать. Колдовская сила полилась свободно, без контроля, раздались другие крики.

Она могла кого-нибудь ранить.

Эмма вернулась в себя, держась за плечо. Жаркая кровь текла между пальцев, зеленый шелк был