Распутиным из желания поговорить, но потом, когда в одно из своих посещений Распутин сказал ему, между прочим, следующую фразу: " всегда выгоды нужно оценивать с пожертвованиями; вот, например: стоит ли жертвовать собою ради убийства Бердяева?5 Нет, ради него собою жертвовать не стоит, так как можно гораздо больше принести пользы", он начал подозревать, не замышляет ли Распутин серьезно террористический факт. Несмотря на это, однако, он хотя и держался противоположных убеждений, но не прерывал с Распутиным отношений, так как боялся, чтобы тот не заподозрил его в желании выдать его и не поступил бы с ним, как "Нечаев поступил с Ивановым".

С Бахаревым обвиняемый познакомился в Университете еще до Рождества 1894 года, но у него не бывал. В апреле же зашел к нему как-то за лекциями по физике, и в этот раз Бахарев обратился к нему с просьбой достать ему из университетской библиотеки химию Бертело, так как сам он, будучи исключен из Университета за невозможность платы за право слушания лекций, взять ее не мог. В то время он, Войнарский, об отношениях Бахарева с Распутиным еще не знал, да и кроме того не мог предполагать, что химия эта была нужна Бахареву для преступных целей, так как не считал Бахарева, как начинающего студента, достаточно подготовленным к домашним лабораторным занятиям. В виду этого, он согласился исполнить просьбу Бахарева и через несколько дней передал ему просимое сочинение, достав таковое при помощи студента старшего курса Виктора Бельцова. Не взял он химии из университетской библиотеки сам потому, во-первых, что в то время редко бывал в Университете, а во-вторых, опасался, как-бы ему не отказали в выдаче этой книги, как студенту 1-го курса, не имеющему еще понятия о взрывчатых веществах. После этого он стал иногда бывать у Бахарева и вскоре узнал, что лаборатория его содержится отчасти на средства Распутина; вслед за сим, прийдя как-то к Бахареву, застал его за приготовлением гремучей ртути и, шутя, спросил, не думает ли он повторить 1-е марта; на это тот также шутя, ответил: "ну, что ж, если бы пришлось, и повторил бы"; при этом Бахарев пояснил, что 1-го марта был употреблен гремучий студень, и что гремучая ртуть гораздо действительнее, так как тот иногда и не взрывается, а ртуть взрывает безошибочно, а затем, взяв с него клятву, что он, обвиняемый, будет молчать обо всем, что он ему сообщит, сказал: "вот мы думаем на Николашку охоту устроить с Распутиным" и тут же добавил, что они предполагают подкупить сторожа на колокольне и оттуда бросить снаряд, или же воспользоваться приездом в Москву знакомого Распутину купца и уговорит его снять нумер на Мясницкой с окном на улицу. Он, Войнарский, начал убеждать Бахарева, что это страшное злодеяние и фанатизм, и что этого не следует делать, на что тот заметил, что Распутин действительно фанатик, целью своей жизни поставивший террор, как самую, по его мнению, плодотворную деятельность для русского человека. Своих политических убеждений Бахарев не высказывал. Выйдя в этот день от Бахарева, он, обвиняемый, решил сообщить Бахареву, что будто готовятся обыски, и этим самым заставить его уничтожить приготовленную им гремучую ртуть; а если бы и эта мера оказалась безуспешной, то в крайнем случае, намеревался, несмотря на данную им клятву, сообщить властям о готовящемся злодеянии. Ни того, ни другого он, однако, сделать не успел, так как 2-го мая к нему зашел Распутин, который, на вопрос его, Войнарского, действительно ли он думает совершить покушение, несколько успокоил его, ответив, что это при существующей охране совершенно невозможно, а 4-го мая он, обвиняемый, был арестован.

К изложенному обвиняемый Войнарский присовокупил, что от Павелко-Паволоцкого он предложения вступить в какой-либо революционный кружок не получал, и что, кроме химии Бертело, он действительно передал Бахареву еще химию Меншуткина.

По содержанию объяснений обвиняемого Войнарского были допрошены Таисия Акимова и Распутин, которые, заявив, что Войнарский террору не сочувствовал, объяснили: первая, - что она разговора Войнарского с Распутиным относительно организации террористического характера не помнит, но что Павелко-Поволоцкий, действительно, предлагал Войнарскому вступить в означенную организацию; что ответил на это Войнарский, она не знает. Распутин, - что означенный разговор, действительно, происходил. В начале мая он, Распутин, заходил к Войнарскому, но о покушении он с Войнарским не говорил, хотя помнит, что в тот раз его удивили некоторые фразы Войнарского о таких обстоятельствах, которых тот не должен был знать; объяснил он себе это тем, что Войнарскому сообщил об этих обстоятельствах Бахарев. По объяснениям - же этого последнего, он, Бахарев, с Войнарским, насколько помнит, о покушении не говорил и фразы: "мы хотим на Гошку охоту устроить с Распутиным", не произносил.

16 октября состоялся суд над участниками террористического кружка И.Распутина.

За подготовку террористического акта против Государя Императора Алексей Павелко-Поволоцкий, Иван Распутин, Иван Егоров , Василий Бахарев, Таисия и Александра Акимова и Анастасия Лукьянова .приговорены к смертной казни через повешение.

Зинаида Гернгросс приговорена заочно к 20 годам каторги.

20 октября прошение о помиловании , поданное террористами отклонено Императором.

Алексей Павелко-Поволоцкий, Иван Распутин, Иван Егоров , Василий Бахарев, Таисия и Александра Акимова и Анастасия Лукьянова повешены во дворе Шлиссельбургской крепости.

ИГА ОД . Ф. 102. Д-5. 1895 г. Д. 38. Ч. 1.

Лл. 3 (об) - 30 (об).