- Мне кажется, что у меня опять начинает болеть челюсть.
- Это болит твоя совесть, вот как, - Сан Саныч сложил все тарелки на свой поднос. - Пойдем, твой пропуск уже должен быть готов.
Вечер наступил незаметно. Едва вступив за порог цеха, Игорь потерял счет времени, растворяясь в дружеских разговорах со знакомыми мастерами и операторами, будто бы они недавно расстались, а ведь прошло уже больше года. Все в цеху было знакомо и мило сердцу, Игорь чувствовал здесь настоящую работу, пускай и с большой долей бессмысленности, зачастую принимающей поистине гигантские размеры, но разве кто-то волен сам выбирать начальство, и главное, не станет ли он сам таким же, попав в этот капкан?
Строгость учета была призвана экономить ресурсы. Но порождала собой буквоедство исполнителей, по бумагам все было верно, но в итоге простой вопрос решался неделями, зато масштабные проекты вводились в строй в максимально короткие сроки, хотя этого и не требовалось. Ничего не изменилось, все как и раньше, как дома.
Возвратившись в общежитие, Игорь вспомнил про телефон, и что он так и не позвонил Кристине. С работы тоже никто не звонил, что было к лучшему. Телефон распух от входящих сообщений, почувствовав устойчивый сигнал. Вслепую пролистав ленту вайбера, Игорь решил ничего не отвечать и набрал Кристину.
- Привет. Да, вот, закончил. Нет, не видел... но там не было связи, вот и не вид...да я понимаю... ладно, короче. Что ты хочешь?.. Но это моя работа, и другой нет... Нет, не собираюсь... А, что? Собираться? То есть ты так ставишь вопрос?.. Хм, оно и правильно, я тоже так думаю... Все, приеду, заберу вещи... выбрасывай... да выбрасывай! - он в сердцах бросил телефон на кровать.
После очередного душного разговора захотелось помыться. Игорь быстро скинул одежду и залез в начавшую облезать ванну. Через десять минут он наконец почувствовал, что вода стала совсем холодной, он наскоро вытерся и как был улегся спать.
Легкий дурман стоял в голове, местные говорили, что это всегда, когда возвращаешься, горы, разреженная атмосфера, но он чувствовал, что это не давление, необъятная, всепоглощающая тоска сковывала его сознание каждый раз, когда он приезжал сюда.
Дни пролетали мимо, сливаясь в одну долгую смену. Он не замечал ни восхода, ни заката солнца, пропадая в искусственном бетонном и стальном мире с мертвым солнцем.
Работа процесс интересный, не имеющий ни начала, ни конца. Оговоренный план разрастался, как куст, попавший в жирную почву, раскидывая свои ветви все дальше. И по мере того, как рос этот куст, росла и потребность фабрики в дальнейших работах.
Он уже выбрал свой лимит командировки, с трудом согласовав ее продление еще на месяц. Выдумывая все новые объяснения для руководства, Игорь все больше утопал в своем комплексе абсолютизма. Ему доставляло физическую боль несовершенство процесса, недочеты на отдельных участках, которые все вместе вели к выходу из процесса всей линии. Можно было бы оперировать формальным подходом, что и требовало от него руководство, но природное упрямство вело его вперед, все дальше развивая сюжет придуманной им легенды.
Директора фабрики, когда заканчивались грозные телеконференции с его работодателем, где основной повесткой всегда была плохая работа их линии, лично с ним были приветливы, и он чувствовал даже некую благодарность. Но упрямый характер и тут не помогал ему продвинуться, набрать побольше очков, кому они правда были нужны. Никто и никогда не любит критики, тем более от того, кто в этом понимает.
- Ночная с реакторов передала, - ухмылялся у пульта молоденький оператор. Игорь его помнил еще шнырем, драившим раздевалки с душем.
- Их вчера так выдрали после твоего отчета. Так им и надо. Они косячат, а нам потом ноль отмывать из-за них.
- Не знаю Леха, мне кажется все это бесполезно.
- Конечно, бесполезно. Вот ты уедешь, и все вернется, как было. Ты думаешь это надо кому-то? Ни хрена. Они только за сводки свои дрожат, - Леха сплюнул вниз на транспортер. - Саныча кто слушать будет? Его дело за машинами следить, а не в технологию лезть.
- Да уж. А почему больше журнал не ведете, я же оставлял программу.
- Ха, так они нам больше данных не дают, чтобы мы их прищучить не смогли. Анализы с нас сняли, а у меня получалось чище, чем у этих, лаборантских, - хвастливо вскинул голову Леха, густые темные волосы выбивались из под каски, он нравился Игорю, высокий, статный парень, с горделивым и умным взглядом.
- Да у вас вроде нормальная лаборатория была.
- Была, сейчас понабрали, типа наших, - он махнул рукой на операторскую.
- Только семки щелкать могут, да порнуху в телефоне смотреть. Вот Катя уйдет и тогда совсем труба будет.
- Катя? - переспросил Игорь, вспомнив о девушке в столовой.
- Да, она там за старшего мастера. Вот ведь суки, - Дима оскалил зубы. - Не дала одному уроду, так ее не то что старшим мастером не сделали, так хотели вообще разряд понизить.
- Прямо мексиканские страсти. Так не понизили же?
- Нет, директор фабрики вмешался, когда Саныч попросил. Он конечно умный, но он директор, куда ему до нас.
- Да, он нормальный. Так она последнюю вахту здесь?
- Пацаны говорят что да, больше вызывать не будут. А у нее сестренка больная, только и жили на ее зарплату.
- Откуда ты все знаешь?
- Так тут как в моей деревне, все всё знают. Ты, кстати, сходи к коменданту, он тебе и не такое расскажет, - Леха показал руками небольшой пузырь. - Он очень уважает.
- Да, хотел сходить. А как его зовут, всегда забываю.
- Не знаю, все зовут Паном, - пожал плечами Леха.
- А почему Паном?
- Поляк, потому что. Я вот тоже не знаю, вернусь ли на следующую вахту, - вдруг помрачнел он.
- А что так? Нашел другую работу?
- Нет, просто надо в одном деле разобраться. Понимаешь, была у нас одна девчонка, вместе выросли, короче, как сестра она мне. А тут мне мать пишет, что умерла.
- Как умерла?
- Говорят, упала и головой ударилась. Но это все не то, не могла она, не могла. Связалась с одним уродом, он у нее деньги таскал, бил, сука. Я хотел в этот отпуск разобраться, но видишь, не успел.
- Хм, а что полиция говорит?
- Ничего, несчастный случай. Но соседи говорят, что она к нему тогда ходила.