разговора, ляпнул наугад первое, что пришло в голову:

- А если б мужикам в пятнадцатом году воли не дали, мы бы Крымскую войну гораздо быстрее выиграли.

- Что? - изумлённо воззрился на него отец.- Кто тебе сказал такую дичайшую чушь?

Коля слегка смутился. Говорил об этом сегодня на пристани местный телеграфист, но адресовался он вовсе не к Коле, а к своей барышне.

- Никто. И почему же сразу чушь? Наполеона за несколько месяцев прогнали, а с англичанами да турками вон сколько возиться пришлось. Я и подумал...

- Вот именно чушь ты и подумал,- сердито перебил доктор Корнеев. - Воевали дольше, потому что другая война, другие условия. Хочешь знать моё мнение, так если бы мужикам сто лет назад не дали воли, мы в ней вообще победить бы не смогли.

- Это почему это - не смогли бы?!- возмутился Коля.

Отец поморщился.

- Не кричи. Ты учил про гражданскую войну в Соединённых Штатах?

Коля кивнул.

- Помнишь, где было рабство?

- Конечно, помню! На Юге.

- А кто победил?

- Север...

- Вот именно. Может, припомнишь также, почему?

К великому облегчению Коли, беседу прервала резкая трель звонка. Звонили с отдельного, соединённого напрямую с приёмной и рабочим кабинетом отца "больничного" крыльца. В коридоре послышались шаркающие шаги Васильича, потом незнакомый возмущённый голос:

- Чаво?! Я седоков на руках носить не нанимался! Я возить нанимался! Дохтур твой - косая сажень, пущай сам его и таскает, а у меня хребет слабый!

- Прошу меня извинить,- Отец поспешно поднялся из-за стола, на ходу выдёргивая из-за ворота салфетку. - Это, видимо, пациент...

5

Пациентом оказался всё тот же закутанный в одеяло человек с парохода. Оказалось, что в аптеке он упал без сознания, едва успев заплатить за лекарства. Провизор привёл его в чувство нашатырём, нанял пролётку и отправил к врачу, но по дороге больному опять стало плохо. Отцу и в самом деле пришлось нести беспомощного незнакомца в смотровой кабинет - тот сам идти не мог, только постанывал тихонько, не открывая глаз.

Вскоре доктор вышел и, аккуратно притворив за собой дверь, тихо сказал домочадцам:

- Я снял боль и жар, он уснул. Странные симптомы. Не оказалась бы эта напасть заразной. Только эпидемий нам тут не хватало. Оставлю его пока в карантине и съезжу к пароходу, - узнать, не страдал ли кто из палубных похожей хворью. А вы трое - в кабинет ни ногой. Катти, распылите уксусную эссенцию. Васильич, до моего возвращения никого не принимать и вообще дальше порога не пускать. Ни гостей, ни визитёров, ни посыльных.

- Знамо дело,- кивнул старик. - Не извольте беспокоиться, мышь не проскочит.

Он посмотрел на Колю и добавил многозначительно:

- Ни сюды не проскочит, ни туды.

6

Едва за отцом захлопнулась дверь, Коля бросился к телефону.

- Дом Зотова, будьте добры! Илька, ты?

- Я.

Коля оглянулся на дверь, горячо зашептал в трубку:

- Илька, он к нам пришёл, господин этот! Ну тот, с одеялом! То есть не сам пришёл, его без чувств привезли! Спит сейчас в смотровой. А отец на пристань поехал, с пароходными разговаривать, и велел Васильичу нас всех караулить, чтоб заразу по городу не разнесли!

Илькин голос на том конце провода звучал напряжённо:

- Я этот пример ещё не дорешал. Как дорешаю, сразу тебе позвоню.

- Не можешь говорить? - догадался Коля. - Рядом кто-то есть?

- Ага.

Разочарованный Коля побрёл в свою комнату. Чем бы заняться? Может, и правда уроки поделать? Он достал из ранца греческую хрестоматию, раскрыл, задумчиво посмотрел на текст:

Τρώων δ' οiώθη καi iχαιiν φύλοπις αiνή·

πολλi δ' iρ' iνθα καi iνθ' iθυσε μάχη πεδίοιο...

Возиться с переводом совершенно не хотелось. Коля привычно прошмыгнул в отцовский кабинет, снял с полки книжного шкафа один из томов "Сочинений и переводов Н. И. Гнедича", нашёл нужную страницу:

Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,

Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал...

Он довольно улыбнулся, вернулся к себе, плюхнулся на кушетку и начал читать.

7

Когда отец вернулся, Коля с порога забросал его вопросами. Доктор отвечал неохотно, отрывисто:

- Ну что ты, в самом деле, как трещотка тарахтишь... Дай отдышаться. Наш больной - мексиканский подданный. Сел на пароход на Алеутских островах, заболел на второй день плавания. Судовой врач навещал его постоянно. Уверяет, что на корабле у этого господина случилась обычная простуда, и перед прибытием он уже шёл на поправку. Таких симптомов, как сейчас, не появлялось ни разу. Больше никто из чистой публики ничем, кроме морской болезни, в пути не страдал. Среди палубных был один вывих, два случая желудочного расстройства и опять-таки простуда. А вот подобной хвори ни у одного из пассажиров не наблюдалось. Так что непохоже, чтобы нам грозила эпидемия, хотя в карантине я его всё-таки подержу...

Затрезвонили в дверной звонок - на этот раз не с больничного входа, а с парадного.

- Кто бы это мог быть? - Отец, не дожидаясь Васильича, сам открыл дверь.

На крыльце стояла Матрёна Зотова - мать Ильки.

Не дожидаясь приглашения, она шагнула через порог в прихожую и сразу спросила:

- Где он? Сын мне всё рассказал.

И добавила, глядя в упор серьёзными тёмными глазами:

- Не бойтесь, этот человек не заразен.

Корнеев-старший нахмурился:

- Как вы можете утверждать с уверенностью? Ведь вы не врач. Или это что-то... местное?

- Местное,- всё так же серьёзно подтвердила женщина.

Доктор некоторое время озадаченно смотрел на посетительницу, потом решился и кивнул в сторону смотровой:

- Прошу.

В смотровой Зотова, едва взглянув на спящего, сразу направилась к брошенному на стул тлинкитскому одеялу. Осторожно ступая, подошла, бережно провела по пушистой узорчатой шерсти смуглой ладонью:.

- Люди Орла хотят получить обратно то, что принадлежит им по праву. Передайте ему, что нужно вернуть одеяло. Иначе- смерть. Я сама из рода Ворона, но мой отец и отец отца- оба Орлы. Я знаю обычай.