студентов-практикан­тов, и он - вольнонаемный работник, в единственном числе.

Он-то полагал, что отправится на корабле "Братья Стругацкие", который с полчаса назад улетел к Юпитеру, а по пути забросил бы его на Венеру...

Выглядело это торжественно: медленно и величаво отходил лайнер от причальной консоли космопорта, в сопровождении эскорта карботов. Играя всеми сигнальными огнями, он походил на оригинальную елочную игрушку и оттого казался хрупким. Но это было иллюзией: прочный обтекаемый корпус из композита скрывал в себе мощную силовую установку, реактор, могучие двигатели и самые комфортабельные на сегодняшний день каюты. Немного пока таких красавцев-лайнеров в пассажирском межпланетном флоте, но всё впереди!

Играла бравурная музыка - какой-то из маршей космических первопроходцев, Элисей смотрел, как провожающие машут улетающим. Они галдели и кричали так, словно их могли слышать там, на борту, через пустоту космоса. Элисей лишь на миг улыбнулся, и вновь помрачнел - ему самому так хотелось оказаться среди пассажиров, в просторной и светлой каюте, побродить по палубам, посидеть в баре. Быть может удалось бы похвастаться перед какими-нибудь молодыми попутчицами, что он, в отличие от других, летит не отдыхать и развлекаться, а работать во Внеземелье.

А пока он мечтал, лайнер "Братья Стругацкие" скрылся из виду...

Хотя, если рассудить, какой лайнер может лететь на Венеру? С какими туристами? Сам Элисей был в космосе лишь раз, когда после первого курса катались на Луну, просто так, проветриться после сессии. Он лишь весело провел время в компании сокурсников в Мунн-сити - "оттянулись по полной программе". Было классно, прикольно и глупо, как-то по-щенячьи, но именно тогда Элисей впервые задумался над тем, что его ожидает в будущей жизни.

И выходило, что ему ничего такого особенного не светит, перспектив никаких, даже при получении красного диплома. Та компания, в которой он тогда куражился, состояла сплошь из детей высокопоставленных лиц или материально обеспеченных семей. Не сказать, что все они были бездарями - в институт по блату не попасть, - но на что могли рассчитывать они при поддержке своих родителей, и на что мог рассчитывать он - выпускник новосибирского института электроэнергетики, электроники и нанотехнологий?

Именно тогда, находясь в беззаботной компании сверстников, он осознал, что является здесь чужим среди своих. Они взяли его лишь, чтобы разнообразить свое собственное времяпрепровождение, как берут в дорогу планшет, книгу или котенка на дачу - чтобы не скучать. С кем из трех перечисленных объектов он себя тогда ассоциировал? Вряд ли Элисей это понимал сам.

Потому все оставшиеся курсы он учился с осознанием того, что дальше простого инженера-системщика по электротехнике ему не продвинуться. Элисей не считал себя каким-то особенным в сравнении с окружавшими его ровесниками, но жить хотелось широко, не хуже других. Да, честно признаваясь самому себе, Элисей завидовал однокурсникам, жизнь которых была уже предсказуемо хороша на десятилетия вперед, где и кем бы они ни работали.

Впоследствии, корпя над дипломом, Элисей всерьез раздумывал завербоваться в космос. А потому, окончив институт и получив диплом первой ступени с формулировкой "специалист по автоматизированным электроэнергетическим системам и электроснабжению", он проработал чуть больше года по распределению в ОАО "Робототехнические и интеллектуальные системы контроля производства".

Вообще изначально Элисей поступал на модный тогда наноинженерный факультет со специализацией по кафедре с длинным и вычурным названием "синтез биологически активных наночастиц и изучение их физико-химических и медико-биологических свойств". В то время он был убежден, что пойдет в фундаментальную науку и сделает основополагающее открытие именно в этой области. Возможно, что потом даже какой-то наномодуль назовут его именем - Элисея Полановского. Что ж...

Однако через год он понял: нанотехнологии, да еще в области биологии - не его конёк. После второго семестра он перевелся на другой факультет.

И вот тогда, работая в ОАО, Элисей большую часть времени посвящал специализации в области интегрированных операционных систем. Кроме того он изучал всевозможные варианты быстрейшего заработка при минимальных затратах времени и сил. Из всего перебранного он выделил, прежде всего, работу во Внеземелье. Конечно, можно было бы вполне сносно устроиться на Земле или Луне, но там и деньги небольшие и сроки контрактов великоваты, да и работать придется либо в глубинах Мирового Океана, либо в недрах спутницы-Луны. Поэтому Элисей выбрал для себя два наиболее реалистичных направления: Марс и Венера.

Заработать можно было на обеих планетах, но Марс он отверг по причине того, что работать пришлось бы непосредственно на поверхности в условиях низкой гравитации, слабо терраформированной атмосферы, да еще прямо в цехах.

На Венере условия были куда сложнее, чем на Марсе, но в силу специальности, ему придется работать на орбитальном комплексе, а не на поверхности этой суровой, во всех отношениях планеты, оттого выбор пал на Венеру.

Вот поэтому сейчас он ожидал посадки на безымянный контейнеровоз, наблюдая через панорамное окно вестибюля за его погрузкой.

Несколько крохотных челноков-погрузчиков, деловито попыхивая маневровыми двигателями, устанавливали в гнезда огромного грузового корабля порожние контейнеры, похожие на огромные черные огурцы. Сейчас, не до конца снаряженный, грузовик выглядел нелепо, словно какая-то диковинная морская зверюга со своеобразной пупырчатой чешуей.

Элисей пытался рассмотреть на контейнеровозе рубку и жилой отсек, в котором ему предстоит двухнедельный перелет в гиперпространстве. Венера находилась сейчас в противофазе от Земли, за Солнцем, и кораблю придется выполнить то, что называют "прыжком овер-сан", чтобы преодолеть немалое расстояние, разделяющее эти две планеты. Говорят, вблизи Солнца, как и возле крупных планет, пространство заметно флуктуирует. Как всё это выглядит, Элисей не представлял: этот полет через гиперпространство должен стать для него первым. Это тоже напружинивало нервы, как визит к зубному врачу: не смертельно, но неприятно.

Потому он тут и стоял, держась за поручни ограждения вспотевшими ладонями, и смотрел на свое неуверенное отражение в окне.

Но другие же летают уже по нескольку лет и ничего! Другие - да, но он-то