Забокрицкий Олег Николаевич
Мамонт

МАМОНТ.

Дверь в помещение отдела открылась и в нее зашел молодой парень, одетый, несмотря на летнюю жару в белую рубашку, вишневого цвета галстук и темный костюм. Оглядевшись по сторонам, он неуверенно подошел к небольшому окошку с надписью "Дежурный". Парень попал на время пересмены. Старый и заступающий новый дежурный разговаривали о чем-то в глубине помещения. На месте дежурного сидел пожилой мужчина в форме рядового полиции. Равнодушно взглянув на парня, он уткнулся в кроссворд. Парень постучал указательным пальцем по микрофону, выведенному для переговоров с дежурным. Мужчина оторвался от кроссворда и устало спросил.

- Что случилось, убийство, кража, грабеж?

Парень отрицательно покачал головой. И достал из кармана пиджака новенькое, еще не потертое красное удостоверение и свернутый вчетверо лист бумаги.

- Ничего не случилось. Меня кадры после школы милиции к вам в отдел направили. В пятницу, в кадрах, встречался с начальником отдела. Тот сказал, чтобы пришел к девяти часам. Он представит меня личному составу.

Мужчина подозвал дежурного и объяснил ситуацию. Тот пожал плечами.

- Не знаю, чем тебе и помочь. Начальник отдела и начальник кримминалки уехали на совещание в ГУВД по итогам полугодья. Будут ближе к вечеру. А начальник розыска в отпуске. Тебе что начальник сказал, в какое отделение идешь?

- По борьбе с тяжкими и особо тяжкими преступлениями.

- К Мамонту. Ну тебе парень повезло. Проще самому в петлю залезть. Сделаем так. Сейчас зайдешь в кабинет сто пять. Спросишь майора Мамонта. Ну и объяснишь ему, что к чему. По коридору предпоследняя дверь.

Парень зашел в коридор, который не освещался. Лишь в торце коридора солнечные лучи едва пробивались через серое, запыленное с решеткой окно. Найдя нужную дверь он постучал в нее и зашел в кабинет. В кабинете было четыре стола с сейфами, которые стояли вдоль стен. Два с одной стороны и два с другой. В кабинете находились трое. Двое парней чуть постарше паренька, и пожилой мужчина лет пятидесяти, может чуть с хвостиком. На скрип двери все трое подняли головы, оторвавшись от лежащих на столе дел, и внимательно смотрели на вошедшего. Картина была, типа того, кого еще черт принес. Парень остановился на пороге и обращаясь к пожилому мужчине сказал, что ему нужен майор Мамонт. Опера, сидевшие за столами, заулыбались, но взглянув на мужчину, опустили головы вниз, гася улыбки на лице. Мужчина закашлялся, как будто у него запершило в горле. Прокашлявшись, спросил.

- Так кто тебе нужен?

- Дежурный отправил к майору Мамонту. Меня после школы милиции распределили в это отделение.

Мужчина встал из-за стола и вышел из кабинета громко брякнув дверью. Парни, сидевшие за столами, громко, во весь голос захохотали. Наконец, закончив смеяться, один из них сказал.

- Ну ты попал. Дежурному спасибо скажи. У майора фамилия Голиков, а Мамонт, это прозвище. Минист когда ему наградной пистолет вручал, сказал, что пока такие мамонты не переведутся, за подрастающую смену нечего беспокоиться. Так кличка и прилипла. А Сергеич ее на дух не переносит. Это тебе на будущее. Да ты садись. Стульев свободных хватает.

Услышав шаги за дверью, оба уткнулись в бумаги. В кабинет зашел довольный, улыбающийся Голиков. Оперативники, сидевшие за столами, взглянули на него, после чего переглянулись и недоуменно посмотрели на начальника, у которого в руках был какой-то сверток. Тот все так же улыбаясь, рявкнул.

- Что сидим, работаем. До обеда, кровь из носа, а дела чтобы были готовы, сшиты и пронумерованы. А тебе молодой повезло. Дежурку застроил, те, чтобы отвязался, наконец знамя отдали. Я, у них его уже полгода выпрашиваю. Молодой, тебя как зовут по имени.

- Игорь.

- Так вот Игорь. Меня зовут Голиков Павел Сергеевич. Звание ты мое уже знаешь. Это Сергей, а второй Николай. Оба старлеи. У них работа есть. А тебе сейчас найду. Сейчас выйдешь в коридор, дойдешь до конца. Там есть лестница на второй этаж. Но тебе туда не надо. Там сидит начальство, а тебе еще туда рано. Вторая лестница ведет в подвал. Спускаешься туда. Там есть железная дверь. Стучишься в нее. На звонок можешь не нажимать. Это для тех, кто не знает, чтобы лишний раз не беспокоили. У звонка провода оборваны. Если дверь не открывает, долби ногами. За железной дверью сидит наш завхоз, Охрименко Сидор Петрович. Таких жмодов еще свет не видывал. В общем, настоящий хохол. Говоришь, что мне нужна дрель и саморезы. Будет говорить, что нет, скажи, что я сам спущусь. Все, вперед.

Игорь вышел из кабинета, а майор осторожно положил сверток на стол и развернул его. Красный бархат с вышитым золотом надписями "УВД Центрального района г. Светлогорск", "Пролетарии всех стран соединяйтесь", а посреди знамени портрет Ленина. Голиков рукой бережно разгладил знамя.

- Вот парни, это знамя наши дерьмократоры на помойку хотели выкинуть. Я его спрятал, а дежурка, черти, нашли и перепрятали. Я полгода назад случайно у них в сейфе нашел. Оглядевшись по сторонам, Голиков взял знамя за концы и примерил его на стену, за своим столом. Дверь раскрылась и в кабинет зашли Игорь с завхозом, который что-то ворчал себе под нос. Охрименко что-то хотел сказать майору, но взглянув на знамя, лежащее на столе, засуетился. Даже в сумерках кабинета было видно, как у него загорелись глаза.

- Сергеевич, отдай. Я у себя в каморке повешу. Даже под стекло сделаю.

- Фиг тебе. Когда его выкидывать хотели, ты промолчал. Так что давай, лучше помоги повесить, а то сейчас молодежь гвоздь вбить в деревянную стену не может.

Закрепив знамя на стене, Голиков отошел к стене полюбоваться на него. Охрименко ворча вышел из кабинета. Игорь смотря на эту кутерьму стоял возле двери. Майор последний раз взглянул на знамя и повернулся к Игорю.

- Молодой, а ты чего стоишь? Вон стол свободный занимай. Сейф рядом, ключ сейчас дам.

Отцепив ключ от связки майор подал его Игорю. Тот открыл сейф и иронично хмыкнул. Сейф, почти полностью, был забит пустыми бутылками из-под водки и пива. Зато в столе кроме пыли ничего не было.

- Товарищ майор, куда мне это богатство девать? К сожалению, сейчас бутылки не принимают.

- Ты на нас не смотри. Это твой предшественник так расслаблялся. Последний год его трезвым не видели. А бутылки в сумке вечером, когда все расползутся, в мусорку вынесешь. Контейнер во дворе. Сумка в шкафу.

Старый телефон, такими, наверное, пользовались во время революции, вызывая барышень, заверещал как ужаленный. Голиков снял трубку.

- Слушаю.

- Привет. Паша, это Федор. Дело есть на сто рублей.