Топот множества ног, заставляет ее выглянуть из своей камеры в поисках источника шума.

Суета. Люди беспорядочно протискиваются на выход, стараясь спастись. Хриплый стон вынуждает ее повернуться. Нож уже в руке, пронзая глазницу, не пойми, откуда взявшегося ходячего. Нет времени на раздумья, только вперед, в кучу этих копошащихся бесполезных существ, смешавшихся с обезумевшими от страха живыми.

Крики детей, взрослых и чавкающие звуки, заглушают хлюпанье пробитых черепушек. Стряхивая вновь убитого мертвеца с ножа, она спускается вниз, пытаясь спасти тех, кто еще не укушен и может идти.

Белобрысый мальчишка ревет, задыхаясь от слез сидя на полу, даже не делая и попытки к тому, чтобы подняться и бежать. Шаг к нему, но ее опережают. Дэрил уже здесь, подхватив мелкого и встретившись с ней взглядом, он наводит арбалет на ходячего, стоящего за ее спиной. Нет времени думать, и он спускает курок. Стрела лишь в миллиметре пролетает над ее головой, застревая в мозгах особо резвого урода. Она делает спокойное движение вперед, принимая мальчишку из его рук, и выбегая на улицу. Передав ребенка тем, кто уже выбрался из блока, девушка возвращается внутрь. Прикрывать его. Все для него и его людей, сделавших для нее слишком много.

Только благодаря слаженной работе их группы, и быстрым действиям им удается не лишиться всех разом. Пострадали только вудберийцы, и то из-за своей нерасторопности. Все дети живы. Испуганы, бесконечно плачут, ожидая, чтобы их кто-нибудь успокоил, но живы.

Атмосфера, после нападения мертвецов на казавшееся, таким укрепленным убежище, накаляется с каждым днем. Споры в группе о том, кто мог натравить на них ходячих, постепенно только разгораются. Необходимость в выяснении всех обстоятельств произошедшего, настолько понятна, что даже не обсуждается.

Прошедшая после атаки неделя не приносит никому спокойствия. Блок «С» очищен и вновь пригоден для жилья. Все расселяются по своим камерам, боясь увидеть капли крови своих близких. Ничего этого нет, все вычищено, если можно так сказать, до блеска. Ничто не должно им напомнить о случившемся.

Мишонн, желающая уехать и Диксон, поддерживающий ее в этом решении, отдаляются от группы. Ей же приходится находиться с двух сторон. Там где он, и там где все. Она согласна с тем, что тюрьма больше не безопасна, но уходить в никуда, тоже не выход.

Ночь. Он пытается уснуть на своем с таким трудом добытом, чистом матрасе. Ежась от ледяного ветра, проникающего даже под эту чертову кожаную куртку. Пончо, наброшенное сверху, совсем не греет. Все чистые одеяла отданы детям. Ему приходится, поджав под себя ноги и вцепившись в арбалет, думать о согревающем костре, который он хотел бы развести.

Ее тихие, почти бесшумные шаги мимо, заставляют его поднять голову и проследить за ее силуэтом. Вот куда она намылилась среди ночи? Теперь еще иди за ней и следи, чтобы она никуда не вляпалась. А она ведь может!

Едва ступая следом за ней, он оказывается на пороге комнаты, являющейся для них всех гостиной, и замирает. Повернувшись к нему она хватает его за куртку и втаскивает внутрь, осторожно закрывая дверь, чтобы никого не разбудить.

- Какого хрена ты творишь? – шипит охотник, срывая ее пальцы с воротника и прижимая ее к стене.

Томный взгляд, из-под полуопущенных ресниц говорит сам за себя. И он понимает, что сейчас только она верит в его непричастность к тому, что было, и только она будет рядом с ним.

В тюрьме настолько тихо, что слышно как малышка Джудит, ворочается в своей кроватке, причмокивая соской, и вот-вот собираясь заверещать. Слышно как Бет, наверняка с закрытыми глазами, встает к ней, беря на руки. Еще один шорох и одно слово, и их обнаружат.

Подталкивая ее в подсобку Дэрил, оглядывается по сторонам, пытаясь не производить ненужный шум. Дверь заперта, и они остаются наедине, защищенные от чужих любопытных глаз и становятся более смелыми в темноте. Темнота их не пугает, их зрение уже давно привыкло к ней, так даже уютнее.

Ему уже совсем не холодно в тесноте этой каморки и от близости ее тела. Куртка, все же единственная, аккуратно сброшена на пол.

Она опускается перед ним на колени, чем вызывает удивленный взгляд и судорожный вздох, когда ее тонкие пальчики прикасаются к нему. Она щелкает пряжкой и, дергает за заржавевшую от грязи и стирок молнию, и его штаны спадают к ногам. Полностью высвобождаясь из штанин, охотник пропускает ладонь в ее волосы и хочет поднять, но она сопротивляется. Стягивая белье вниз к лодыжкам, она слегка дует на него, дразня. Животный рык вырывается из стиснутых губ мужчины. Его ладонь уже поменяла направление, вынуждая ее оставаться в том же положении. Его бедра подаются вперед, и не встречая сопротивления, член проникает между ее губ. Пытается управлять ее движениями, но и она успевает сделать то, что он так любит. Пробежаться язычком по всей поверхности, несколько раз крепко сжать в ладони, отпуская и вновь возвращая его в рот. Несколько минут, и Диксон отстраняет от себя девушку, чувствуя, что еще чуть-чуть и ему придется извиняться. Нужно удержать себя от того, чтобы не кончить так рано, но мысли в голове все равно не дают ужасным картинкам памяти всплыть. Вроде все так просто, но она сидит перед ним с молящим взглядом, сложив ручки на коленях и ждет, что будет дальше.

Возбуждение с новой силой накатывает на него и, опрокидывая ее на куртку, так удачно оказавшуюся на полу, он рывком сдергивает ее спортивные штаны, вместе с какой-то мелкой, ничего не прикрывающей вещицей.

Грубый поцелуй, жесткий укус, нежное касание его мозолистой ладони, и она выгибается ему навстречу. Разведя ноги так широко, насколько только возможно, она тянется к нему и показывает дорогу. Он и так все знает, убирая ее руку и толкаясь внутрь, хмурится охотник. Она так плотно охватывает его, что каждое движение дается ему с большим трудом. Возможно, она еще не совсем была готова, но уже поздно. Подушечкой большого пальца он старается нащупать клитор и помочь ей расслабиться. Глухой стон вырывается из ее искусанных губ, когда ему это удается.

Стиснув ее грудь до выступивших у нее на глазах слез, но не боли, а удовольствия, он перемещает весь вес на руки и продолжает вколачиваться. Обхватив его ногами и повторяя каждый толчок вслед за ним, она уже скулит, с каждой новой волной наслаждения, впиваясь в его плечи все сильнее.

Каждый мускул на его теле напряжен. Хриплый стон вырывается из