просмотра «ёжик» и один из «балетных» соискателей. Третий был мрачным чернявым бородачом с рельефной мускулатурой. Не, я, конечно, в курсе, что бороды — писк сезона, но, по мне, с бородой хорошо смотрятся только спасающиеся от таёжного гнуса геологи, греющиеся в бороде полярники и ещё йети.

— Чего ждём? Раздевайся, — это, разумеется, был Борисович.

Он уже скинул пластиковые банные шлёпанцы и подошёл к стоявшей у зеркала троице. Балерун и бородач также были босиком.

Чёрт… Переодеться мне было не во что. Я бросил на скамейку сумку, скинул куртку, снял кроссовки и носки. Может, у них дресс-код такой, босиком?

Борисович критически глянул на мои джинсы и сказал:

— Знакомьтесь, ребята. Это — Дима. Бывший гимнаст. А это — Лёша, Альберт и Богдан, — он указал на ёжика, балеруна и бородача.

«Почему бывший?» — изумился я, но вслух промямлил:

— Очень приятно…

У меня, конечно, были проблемы с ногой, но я с переменным успехом работал над их преодолением.

— Значит, так. Повторяю кратко. Для опоздавших. Ребята, у вас — три дня. Всё с ноги берёте вслед за Лёшей. Лёша, дрючь их в хвост и в гриву. Дмитрий, сиди смотри внимательно и запоминай. Мы сейчас эту часть ещё раз прогоним, я еду домой и в аэропорт, а вы — учите дальше. И, Лёш, не забудь, вечером нужно отдать их Ксюше. Она обещала задержаться до восьми. Паспорт с собой? — этот вопрос был обращён уже ко мне.

Я кивнул.

— Вот и хорошо. Начали!

Лёша-ёжик щёлкнул пультом, из стоявших на полу колонок ахнула музыка, балерун и бородач пошли по залу, а Борисович то и дело что-то подправлял и комментировал.

Когда Ёж выключил музыку, Борисович направился к стоявшим у углу ботинкам. Надев их, он изрёк:

— Дмитрий, не вздумай стричься. Альберт — завтра с утра поставишь их всех к станку, и на час — они твои. Татуировку доделаешь после тура. Богдан, бороду привести в порядок, полностью не брить. Всем — пока. До встречи через четыре дня.

— Чего это вдруг не стричься? — спросил я уже захлопнувшуюся дверь. Нет, мне нравилось то, что отросло у меня на голове, но мне всегда казалось, что никто не вправе решать за меня, ходить мне лохматым или нет. А этот мужик, как там его, Богдан, он что, так спокойно относится к тому, что кто-то решает за него? Хотя, я б на месте Борисовича его побрил. Принудительно. В наказание за бороду.

— Иди сюда, — позвал Ёж.

Я подошёл к зеркалу.

— Смотри.

Я посмотрел. Я, мелкий русый блондин с так и просящимися в хвост патлами, в джинсах и облегающей рубахе. Поджарый шатен Альберт в мешковатой футболке, чёрных лосинах и лохматых гетрах. Интересно, где у него татушка, и как Борисович про неё узнал? Богдан, от глаз до желудка скрытый чёрной лохматой бородищей, в спортивных штанах и майке. Ёж, не то седой, не то очень светлый блондин в джинсах и расстёгнутой рубашке, узлом завязанной на животе. Ростом почти такой же, как остальные. Чуть выше их, но намного выше меня, почти на целую голову. Не такой пересушенный, как Альберт, но и не такой бугристый, как Богдан. Фигура, без учёта роста, разумеется, почти как у меня. Скорее всего, свой брат-спортсмен.

— Что видишь?

— Нас, — пожал плечами я.

— Мы — разные. У каждого — свой типаж. И своя специализация. И это хорошо, — он посмотрел на меня в зеркало. — Прекрасных трепетных принцев от балета у нас пока не было, — он перевёл взгляд на Альберта. Тот хмыкнул. — Мрачных трагиков — тоже, — это он о Богдане. Из недр буйно колосящейся бородищи донеслось откровенное ржание. — Я — загадочный и недоступный. А ты… — он, чуть склонив в плечу голову, посмотрел на меня уже не в зеркало, а смерив взглядом от лохматой макушки до босых пят. — Ты — няшный зайка с потугой на брутальность. При виде нас женщины от восторга выть будут.

Я клацнул чуть не обороненной на пол челюстью. Няшный? Я? Зайка?! Против брутального я ничего не имел.

— Чего стоим? Работаем. В шесть напомните, чтобы я вас отпустил. Поедете к Ксюше.

Альберт и Богдан встали справа и слева от Ежа.

Видя в зеркале мой недоумевающий взгляд, он добавил:

— Ксюша — наш отдел кадров, пиар-менеджер и рекламный отдел в одном флаконе. Она вас оформит на работу и закажет билеты. Через три дня вы летите в Гусиноозёрск.

«Куда-куда? В Гусино что? У меня контрольная по химии через три дня, но… Чёрт… А если сказать родителям, что у меня сборы? Борисович что-то говорил про конец тура. Вдруг пронесёт? Может, всё это безумие и ненадолго», — подумал я и встал чуть позади всех, между Ежом и Альбертом.

— Продолжаем! — объявил Ёж и щёлкнул пультом.

На часах было 11:50.

Комментарий к Часть 2. Брутально-няшный зайка

* Слишком пьян, чтобы трахаться.

___________________

Названия реальные, почерпнуты отсюда: http://fishki.net/1286299-samye-neobychnye-nazvanija-kompanij.html

========== Часть 3. Три нелёгких дня было у меня ==========

Три дня было у меня. Ну, не только у меня. У нас троих было только три дня на то, чтобы запомнить всё, что мы должны были выучить.

Я всегда считал себя парнем выносливым. Как-никак — спортсмен. Оказалось — нифига я не выносливый. «Брать с ноги» тоже оказалось не так просто, как оно звучало. В нашем распоряжении имелся лишь хромающий Ёжик-Лёша и ноутбук, где номера, увы, были сняты из зала или в лучшем случае из-за кулис, но не сзади со сцены, как видят всё танцующие. Соображать что, к чему и как, было весьма неудобно.

Часа через два я уже был разоблачён до трусов. Я был в том состоянии, когда на эстетику становится наплевать. Недоделанная татушка Альберта меня уже не интересовала, хотя и была теперь видна невооружённым взглядом. Да и бородища Богдана теперь не вызывала желания постебаться, хотя, как ему не было в ней жарко, было выше моего понимания.

Из нескольких походя брошенных Борисовичем фраз и из скупых объяснений Ёжика картина вырисовывалась следующая. Поначалу существовавший исключительно за счёт голого энтузиазма и редко появлявшихся спонсоров и перебивавшийся с хлеба на воду коллектив постепенно обрёл своего зрителя и начал получать прибыль. Начался первый нормальный сезон. В залах были аншлаги. И сразу же пошла череда неудач. У Ёжика оказалась недолечена старая травма, а может, плотный гастрольный график сделал своё чёрное дело, и Лёшу отправили домой долечиваться. Через день ещё один из танцоров