Роман Эмильевич Арбитман Две тайны советской фантастики Доклад Р.Э.Арбитмана на ИНТЕРПРЕССКОНЕ-94

ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКЦИИ: Цель данной публикации не есть доставление удовольствия читателю. И даже не доставление удовольствия автору. Оберхаму не дают спокойно спать лавры публикатора лауреата премии "Интерпресскон". Посему мы решили этот доклад опубликовать, в номинационной комиссии у нас свои люди, а журнал читают все, кто на этот самый "Интерпресскон" приезжает. А уважаемый Роман Эмильевич лично уговорит тех, кому доклад не понравится. И уже в мае следующего года Оберхам будет солидным изданием — публикующим лауреатов премии "Интерпресскон". У нас была идея вставить в номинационные списки весь этот номер, как цельное художественно-публицистическое произведение, и самим забрать "Интерпресскон" (а может и "Улитку), но не позволила исключительно врожденная скромность.

Прежде всего хочу извиниться перед собравшимися за то, что представленные заранее тезисы доклада не имеют отношения к тому, что я сейчас прочту. На то есть уважительные причины.

За несколько дней до начала "Интерпресскона" меня посетил мой хороший знакомый, сотрудник городской газеты Аркадий Данилов. Он принес мне пухлую папку с рукописью, озаглавленной "Две тайны советской фантастики". По утверждению автора, содержание его исследования столь важно, что я — как честный человек — должен уступить ему полагающиеся мне по регламенту двадцать минут и вместо своего, плохонького, зачесть оба его замечательных доклада. Оба — потому что, как выяснилось, каждая тайна ("Тайна Шапиро" и "Тайна Джона Энтони") представляет собой отдельное исследование. В качестве аргумента, почему это я должен поступиться своей очередью, Данилов называл невозможность все это где-либо напечатать: все журналы и газеты, куда он обращался, вежливо отказывали автору. Последнее обстоятельство, надо признать, пробудило мое любопытство. Дело в том, что Аркадий Данилов — автор, известный своей пронырливостью; благодаря связям в различных изданиях, он печатает свои опусы достаточно широко. К примеру, Данилову даже удалось напечатать свою статью во втором — и вообще единственном в природе — номере журнала фантастики "SOS"; такого не удалось даже мне. И если уж ему отказали, значит… Воспользовавшись моей нерешительностью, Данилов торопливо удалился, взяв с меня слово сегодня же все прочитать и завтра уже высказать ему свое мнение.

На следующий день состоялось весьма бурное объяснение с автором. Я сказал, что, во-первых, оба сочинения Данилова субъективны и малодоказательны. Во-вторых, они выглядят кощунством для любого порядочного любителя НФ, и мне совершенно не улыбается после доклада сносить плевки и зуботычины.

В-третьих и в-главных: оба его исследования настолько объемны (и, вдобавок, малоудобочитаемы из-за обилия сносок, ссылок и схем), что чтение лишь одного из двух докладов уже займет два с половиной-три часа, а обоих вместе, само собой, почти полный рабочий день. Это был замечательный повод для отказа. Однако Данилов возразил, что с объемом он уже все продумал: он вполне доверяет мне сделать из каждого доклада реферат минут на десять-пятнадцать. Что касается кощунственности, заметил не без едкости Данилов, то не гражданину Арбитману бросаться этим словом после того, как сам он написал статью, где вывел всю англо-американскую фантастику на тему киборгов из "Повести о настоящем человеке" Бориса Полевого.

Аргумент был сильный, и мне пришлось, скрепя сердце, принять предложение А.Данилова и привезти на "Интерпресскон" вместо своего серьезного и доказательного доклада о хорроре в России краткий конспект "Двух тайн советской фантастики" моего коллеги Аркадия Данилова. Замечу, что — поскольку я не совсем разделяю выводов, содержащихся в первом докладе, и совсем не разделяю тезисы второго доклада, мое изложение может показаться небеспристрастным. Те, кто впоследствии пожелают ознакомиться с полным текстом "Двух тайн…", пусть по окончании доклада подойдут ко мне: оригиналы Данилова я также привез с собой, они в моем номере.

Итак, я приступаю.

I. Тайна Шапиро

Автор начинает свое исследование с длинной преамбулы, в которой торжественно заверяет своих читателей, что он, автор, почитает гнусностью сталинскую так называемую "борьбу с космополитизмом", сопровождаемую публичным раскрытием писательских псевдонимов с присовокуплением к тому антисемитских выводов. По утверждению автора, его исследование не имеет ничего общего с подобными "патриотическими" изысканиями, поскольку речь-де пойдет не об этнических проблемах (автору глубоко неинтересных), но о трагедии одного из талантливейших ученых нашей страны, который по воле случая сегодня воспринимается всеми нами лишь в качестве одного из злых гениев советской фантастики.

Сделав такое глубокомысленное вступление, автор всю оставшуюся часть своего исследования посвящает непосредственно жизни и творчеству Иосифа Соломоновича Шапиро, более известного как Александр Петрович Казанцев.

Подобно небезызвестному Виктору Суворову, чьи книги были написаны на основании лишь открытых источников и мемуаров, Аркадий Данилов тоже опирается, по преимуществу, на тексты и материалы, как будто всем хорошо известные. По мнению автора, впервые краешек тайны личности Иосифа Шапиро приоткрылся в 1985 году, когда Александр Колпаков (тот самый, автор "Гриады") опубликовал в "Уральском следопыте" и "В мире книг" вполне апологетическую статью об истории создания "Пылающего острова" А.П.Казанцева. Впервые было сказано, что сценарий "Аренида", прообраз будущего романа, был подписан двумя фамилиями — А.П.Казанцева и И.С.Шапиро. Именно под двумя подписями сценарий был представлен на конкурс, организованный совместно с "Межрабпомфильмом", и получил первую премию в 1936 году. Любопытно, что практически во всех остальных источниках никакого Шапиро нет. К примеру, в журнале "Техника-молодежи" (1978 год) о Казанцеве сказано: "Получил в 1936 году первую премию Всесоюзного конкурса научно-фантастических сценариев". В интервью газете "Социалистическая индустрия" (1986 год) эта же версия воспроизведена самим Казанцевым один к одному: "…Я принял участие в конкурсе научно-фантастических сценариев. Получил высшую премию. И понял: конец раздиравшим меня противоречиям…"

Исследователь полагает, что последняя фраза представляет собой типичную оговорку по Фрейду, которой интервьюер просто не придал значения. Дело в том, что версия, будто А.Казанцев был одновременно и талантливым инженером, и самобытным писателем в любом случае не выдерживает