- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (32) »
Эмиль Офин
Полька – тройка
Рисунки А. Ковалева
Издательство,,Детская литература“ Ленинград 1965
OCR amp; SpellCheck: The Stainless Steel Cat (steel-cat@yandex.ru)
Многие юные читатели знают писателя Эмиля Михайловича Офина как автора книг "Оставляющие след" и "Формула ЧЧ" – о школьнике Игоре Соломине и его друзьях. В новом произведении писателя – сборнике "Полька-тройка" – вы встретитесь с другими героями, вашими старшими товарищами: с шоферами Костей Бондарчуком и Левой Королевичем, с врачом таежной больницы Ниной Павловой и геологом Андреем Беловым и многими другими. Это люди, влюбленные в свое дело, готовые в любую минуту прийти на помощь попавшему в беду, знающие цену честному слову и веселой шутке.
Полька – тройка
Первая весна
Ливень хлестко молотил по фургону полуторатонки, по крыше кабины, свет фар упирался в стену дождя. Чтобы не сбиться с дороги, приходилось напряженно всматриваться в ползущую навстречу муть. Одинокую фигурку с поднятой рукой увидели, должно быть, одновременно и шофер и агент, потому что первый машинально сбросил газ, а второй сердито закричал: – Не останавливай! Засядем!… Так оно и вышло: машина накренилась, грузно осев в колею, мотор дернулся и заглох. Шофер смущенно сдвинул фуражку на глаза: – Не оставлять же человека в степи, Василь Семёныч. – Не оставлять, не оставлять! Вот теперь сами останемся. А у меня фургон промтоваров. Мало ли народу шляется… – Ладно, – перебил шофер, – здесь не глубоко. Толкайте вдвоем машину. Выберемся. Агент поднял воротник тужурки, набрал, как ныряльщик перед прыжком, в грудь воздуха и выпрыгнул под дождь; сапоги чавкнули и увязли по щиколотку. – Давай помогай. Из-за тебя ведь… – ворчливо сказал он невзрачной фигурке в лыжных штанах с вещевым мешком за плечами. Это была девушка. Она отвела с лица мокрые волосы и послушно уперлась обеими руками в борт грузовика. Шофер на малом газу качнул машину раз, другой и, окатив фонтаном грязи агента и девушку, выехал на твердое место. Агент выругался, отряхнулся всем телом, как пес после купанья, и поспешно забрался в тесную кабину. – Давай уж, садись сюда. – Он похлопал себя по коленке. Девушка нерешительно топталась под дождем. – Да ты что! – рассердился он. – Я ж тебе в батьки гожусь. – Я лучше так… – Девушка взялась за бортовой крюк и встала на подножку. – Так нельзя, – сказал шофер. – Оборвешься, под скат угодишь. Отвечай за тебя. Девушка обежала машину и забралась между задним бортом и фургоном. Там она и притулилась, обхватив руками колени. Шофер пожал плечами, снял с себя кожанку и бросил ей. – Покройся. Когда машина, урча и буксуя, опять поползла в мокрую мглу, он одобрительно хмыкнул: – Стеснительная. – Видали таких, – отозвался агент. Потом заерзал на сиденье. – Вот сломает замок, возьмет штуку полотна и смоется. Будет тогда – стеснительная. – Эх, Василь Семеныч, – не отрывая глаз от дороги, сказал шофер, – и в каждом-то видишь жулика. Не скучно так жить? – А мешок? Ты видал у нее мешок за плечами? Наверно, бежит с целины. Шофер промолчал. Он смотрел на дорогу. Стекло заливали мутные потоки воды, и щетки едва успевали разбрасывать ее по сторонам. Фары светили всего на несколько метров, а дальше были тьма, и ветер, и дождь, и казалось, не будет конца этой нудной ночной езде. – Хоть бы Круглый брод миновать, там уж полпути до совхоза, – нарушил молчание агент. Шофер скосил взгляд на спидометр. – Пора бы… – Он не договорил и резко тормознул. На дороге стоял трактор с пустым прицепом. В стороне, на воткнутых в землю кольях, был растянут брезент, под ним теснились вокруг костра темные фигуры. Шофер приоткрыл дверцу кабины. – Чего дорогу загородили! Брода испугались, граждане пассажиры? – Был брод, – ответил чей-то осипший грлос. – А теперь поди сунься, в Иртыш унесет., Агент чертыхнулся. Вместе с шофером, шлепая по грязи, они обошли трактор. Вздувшаяся речушка неслась, как водопад, низкие волны ударяли в прибрежные кусты. – Свету придется ждать. Айда к нам! – предложил тот же голос. Потрескивал и едко чадил костер, видно, тракторист разжёг его, не жалея солярки. Люди тянулись к огню. Над брезентом гудел напористый ветер, от земли пахло промозглой сыростью. Каждому, наверно, мечталось о настоящей крыше над головой, о теплой постели. – Житуха, чтоб ей… – вздохнул кто-то. – А в совхозе – палатки. Под ногами – грязь, – в тон отозвался сидящий близко к огню сутулый человек. Он пнул сапогом валежник, и костер, затрещав, осветил его давно не бритые щеки. – А в газетах чего только не пишут. Я даже стишки читал. "Новый дом" называются. Позты… Помокли бы тут с нами. – А ты расскажи нам те стишки. Смотришь, время скоротаем. – Не мастер я запоминать. – Небритый еще поворошил костер, пригляделся к шоферу и доверительно подмигнул: – А нет ли у тебя, механик, в кабине чего посущественнее, душу погреть? Шофер отрицательно мотнул головой. Захлопали края брезента. Дождь дробью прошелся по нему, как по коже барабана. Потом наступило за-, тишье, и в нем, словно отставленный этим налетевшим порывом ветра, зазвучал голос: Спал тракторист, свою окончив смену, У полссы пшеничной, у межи. Спал тракторист, клочок степного сена Под голову небрежно подложив. И, трепеща подстреленною птахой, Где высоко несмятая трава, От пота потемневшая рубаха Сушилась, надувая рукава… – Колька, это про тебя. Честное комсомольское, ты всегда так кемаришь… – Заглохни! – шикнул тракторист. – Не мешай слушать. Все смотрели туда, где, прижавшись к колу, стараясь укрыться от дождя, темнела фигурка с рюкзаком за плечами. Девушка читала стихи негромким, простуженным голосом, который напрягался и начинал звенеть, когда дождь сильнее колотил по брезенту.
Пусть, руки у нее совсем малы, Пропахли рыбьей чешуей и сеном, Но этиими руками неизменно В бригаде накрываются столы.
Толстуха в ватнике, подпоясанная солдатским ремнем, толкнула небритого в плечо. – А ну, посунься, кавалер! Дай
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (32) »